Сирота с Манхэттена

- Мадам, я заварила чай. Чашечка чаю пойдет вам на пользу.

- Охотно выпью, Мадлен. Благодарю, вы так трогательно заботитесь обо мне с тех пор, как я оплакиваю свою дочь. Увы, мы с мужем узнали подробности. Наш зять прислал письмо. Тело Катрин покоится в океанских глубинах. Такова была ее воля, в чем лично я сомневаюсь. Дитя, которого она ждала… Это был мальчик.

Адела принялась изливать свои чувства, описывая все жуткие детали смерти дочери, и горничная, разумеется, поддакивала в нужный момент.

- Я была строгой матерью, мало ее нежила и баловала, - с горечью заключила Адела. - Малышке Элизабет я дам намного больше нежности и любви, если, конечно, мой супруг ее все-таки привезет. Присутствие ребенка в замке сделает нашу жизнь светлее. И мы будем молиться, моя славная Мадлен, чтобы это благословение было нам ниспослано!

- О, мадам, я буду молиться с утра до вечера! - заверила ее горничная. - Вы так бледны! Сейчас принесу чай.

- И плесните в бокал коньяку, я в таком состоянии… Это поможет мне успокоиться.

- Конечно, мадам.

Какое-то время Мадлен вертелась вокруг хозяйки с показным участием, но, вернувшись в буфетную, моментально изменилась в лице. Уперев руки в бока, она обвела комнату злым взглядом.

- Молиться, чтобы эта маленькая кривляка вернулась? Ну уж дудки! Молитесь сами! Не хватает только, чтобы девчонка путалась под ногами. И так работы выше крыши.

Она едва сдержалась, чтобы не схватить фаянсовую пиалу с края стола и не швырнуть ее об пол. Венсан, наблюдавший за ней через застекленную дверь, которая вела на задний двор замка, постучал в стекло.

- Стесняешься, что ли? Входи! - раздраженно крикнула Мадлен.

- А, знаю я тебя, моя курочка! Когда ты бушуешь, лучше тебе не попадаться под горячую руку, - пошутил он, входя в буфетную. - Патрон приказал оседлать Талиона, своего треклятого белого мерина. Едет в Руйяк! Ты знаешь, что у них творится?

- Пришло письмо из Нью-Йорка. Выходит, мадам Катрин сбросили в воду, прямо посреди океана. И муж ее не убивал - хотя кто его знает? - потому что умерла она при родах. Понятное дело, патрон теперь хочет забрать пигалицу.

- Значит, ничего нового, - буркнул конюх и поцеловал ее в шею. - Не могу сказать того же о твоем племяннике. Я застал его на улице - бегал в дальнем закоулке парка.

- Проклятье! Поймаю - получит по заслугам! И больше ноги его там не будет. Если мадам его увидит.

Венсан заглушил ее возмущение жадным поцелуем. Она без возражений последовала за ним в подвальную кладовую, посмеиваясь своим мыслям, и он закрыл за ними дверь на задвижку.

Нью-Йорк, Дакота-билдинг, суббота, 20 ноября 1886 года

Мейбл расчесывала красивые темно-каштановые волосы Элизабет, которые она только что вымыла с помощью Бонни, уже третий раз за пять дней. Искупать девочку в ванне они не могли из-за гипсовой повязки на ее левой ноге, но хорошенько ее обмыли, с головы до ног, используя для этого многочисленные тазы с теплой водой.

Опершись спиной о большие подушки, Элизабет с улыбкой вдыхала запах мыла и талька. Мягкие прикосновения махровых полотенец, а потом шелкового белья, которое на нее надели, были для нее в новинку.

- У тебя волосы завиваются в естественные локоны, Лисбет! - воскликнула Мейбл. - Их еще называют англезы. Бонни, переведите!

- Англезы? Мама тоже так говорила, - ответила девочка.

- Она знает это слово, мадам, - обрадовалась горничная. - Хорошо бы выучить ее нашему языку, если вы ее оставите.

- Если мы ее оставим? У меня уже нет на этот счет ни малейших сомнений. Эдвард совершенно очарован нашей протеже. Мы не сможем с ней разлучиться.

Элизабет внимательно прислушивалась ко всем разговорам, которые велись в ее присутствии. Она уже выучила имена этих людей, казавшихся ей удивительными, - они заботились о ней так, словно ее любили, и, похоже, были очень богаты, даже богаче, чем ее дедушка и бабушка из замка Гервиль.

- Доктор доволен, - сказала Мейбл, выбирая голубую ленту из вороха женских финтифлюшек, лежащих тут же, на постельном покрывале. - Через две недели Лисбет сможет ходить.

- Она поправилась немножко, и щечки порозовели, - подхватила Бонни. - Сам Господь послал ее вам, мадам!

- Может, и так, но ведь девочка могла погибнуть, - вздохнула Мейбл. - Мы перед ней в долгу. Эдвард сделает все необходимое. Что ж, Бонни, оставляю вас вдвоем. И прошу, не забудьте, о чем мы условились.

- Да, мадам.

Как всегда изящная, Мейбл легкой походкой вышла. Длинное платье из красного бархата струилось в такт ее шагам. Волосы были убраны в высокую прическу, что подчеркивало красивую округлость плеч. Элизабет чуть заметно вздохнула, когда она скрылась в коридоре.

- Не хочешь со мной поговорить? - спросила у нее Бонни.