Сирота с Манхэттена

А еще, если бы я заговорила с ней по-французски, то есть на ее родном языке, она бы, конечно, отозвалась, - пояснила Леа. - «Сиротский поезд» ушел в Индиану на прошлой неделе, и я присутствовала при том, как детей сажали в вагоны. Боже, с какой радостью они уезжали из города, чтобы жить на воле, в деревне! Нужно было это видеть: все хорошо одетые, чистенькие, мечтающие о том, что в конце долгого пути их встретят приемные родители!

Голос Леа задрожал, и инициативу перехватил Батист:

- Леа всматривалась в каждое лицо! Всего девочек по имени Элизабет оказалось шесть. Одна - француженка, но ей было уже двенадцать лет. Остальные не понимали вопросов Леа, и ни у одной не было темных кудрявых волос и очень ярких голубых глаз - так свою дочку описывал Гийом. Честно говоря, мсье, я опасаюсь худшего. Бандиты, которые забили его до смерти, скорее всего, избавились и от ребенка.

- Нет, этого не может быть! - вспыхнул Гуго Ларош. - Я отказываюсь в это верить! Зачем причинять зло невинному ребенку, если они уже ограбили ее отца?

К лицу его прилила кровь, и Ларош расстегнул ворот рубашки. Леа поняла, что ему трудно дышать. Пожалев его, она достала бутылку виски, где еще оставалось немного, - берегли на особый случай - и налила в стакан.

- Вот, выпейте! Полегчает.

Все еще потерянный, Ларош залпом осушил стакан. И вдруг, повинуясь дурной привычке, грохнул кулаком по столу.

- Моя внучка жива! Я в этом не сомневаюсь, мне это подсказывает сердце! Я переверну небо и землю, если понадобится, но разыщу ее. Вчера я ходил по адресу, указанному Гийомом в письме. Но там я ничего не узнал. Когда я, с трудом подбирая английские слова, объяснил, что мне нужно, один жилец сказал, что в этом грязном здании какое-то время проживали французы, но уже съехали. Супружеская пара с двумя сыновьями.

- Я встречалась с той женщиной, - вмешалась Леа. - На следующий день после исчезновения Гийома и Элизабет. Она была не слишком любезна. Наверное, они переехали в другое место, может быть, их выгнали.

- Остается еще одна возможность, - вздохнув, произнес Ларош. - Газеты! Я дам объявление и пообещаю награду. Если кто-то приютил мою внучку, он придет ко мне в гостиницу.

- И наш адрес тоже опубликуйте, - посоветовал Батист, которого эта идея воодушевила.

Напряжение спало, и, несмотря на разницу в социальном положении и снедавшую гостя тревогу, они еще час говорили, обсуждая хрупкую надежду.

И все же Гуго Ларош вынужден был вернуться во Францию еще до Рождества, на борту парохода «Гасконь». Никто за вознаграждением не явился. Когда судно достигло середины маршрута, он долго бродил по палубе с роскошным букетом искусственных цветов, купленных на Бродвей-авеню. А потом бросил их в бурные океанские воды, крича слова любви, обращенные к дочке, Катрин.

Дакота-билдинг, суббота, 18 декабря 1886 года

В великолепной квартире Вулвортов помимо центрального отопления был камин, отделанный белым мрамором, - чуть ли не главное украшение гостиной, где Мейбл наряжала елку к рождественским праздникам. Молодой женщине нравилось разводить там огонь зимой, ради удовольствия, чтобы, удобно устроившись в кресле или на диване, долгодолго смотреть на танец пламени.

Шел снег. Элизабет, которая вот уже неделю передвигалась на костылях, стояла, прижавшись носом к оконному стеклу, и смотрела, как кружатся пушистые снежные хлопья.

- It's beautiful[26] - восхитилась она по-английски.

Мейбл подбежала к девочке и поцеловала ее, не помня себя от радости. Их занятия не прошли даром. Ее милая Лисбет скоро сможет поговорить с Эдвардом и с ней. Дурачась, она тряхнула головой, и золотистые бубенчики на красной ленте, которые она повесила себе на ухо, весело затренькали.

- You аrе mу pretty doll, darling[27], - нараспев протянула она.

Элизабет позволяла себя ласкать. Нескоро она узнает, что ее покровительница только что дрожащими от волнения руками бросила в огонь газету с объявлением. В нем было обещано вознаграждение лицу, которое располагает какими-либо сведениями об Элизабет Дюкен, пропавшей в ночь с 7 на 8 ноября 1886 года.

Мейбл сожгла не один экземпляр газеты, а множество, но ее супруг один все же сохранил, в сейфе, никому об этом не сказав.

7 Лисбет Вулворт

Дакота-билдинг, вторник, 22 декабря 1896 года, 9 утра

Лисбет почти нарядила приятно пахнущую хвоей елку, доставленную накануне. В этом году снег не спешил украсить собой улицы Нью-Йорка. Город-спрут безостановочно увеличивался в размерах, и на фоне серого неба вырисовывались новые здания. Со стеклянным шариком, декорированным искусственным инеем, девушка замерла в раздумье…

Она пыталась вспомнить свое первое Рождество в доме Мейбл и Эдварда Вулворт десять лет назад, но в памяти не всплыло ни одной картинки, только неясные ощущения - запах мыла, теплая вода на коже, доброжелательные улыбки.

- Бонни! - позвала она. - Бонни!