Сирота с Манхэттена

Элизабет сидела в постели с модным журналом в руках, который не читала, а Бонни притворялась, что старательно вышивает салфетку. Одна, сохраняя невинный вид, с чуть разрумянившимися щеками, переживала заново эпизод в трактире. Другая вспоминала симпатичное лицо Жана Дюкена, который был так любезен с ней, когда показывал мельницу.

Когда кто-то забарабанил в дверь, обе вздрогнули. Медная резная ручка на двери повернулась раз, другой - безрезультатно.

- Элизабет, немедленно открой! - вскричал Гуго Ларош. - Я запрещаю тебе запираться на ключ!

Испуганная Бонни посмотрела на госпожу, и та знаком попросила открыть.

- Мадемуазель, кажется, ваш дед вне себя! Наверняка он уже знает о вашей эскападе.

- Что ж, придется объяснить ему, почему я уезжала.

Вся дрожа, гувернантка подчинилась. Узрев ее, помещик схватил ее за локоть и вытолкнул в коридор.

- Ваши услуги не понадобятся! - пренебрежительно рявкнул он. - Американское отродье!

С этими словами он захлопнул за собой дверь и повернул ключ в замке, к несказанному отчаянию Бонни, которая успела приметить ивовую трость.

- Добрый вечер, дедушка, - сказала Элизабет, очень спокойная с виду. - Прошу вас больше не толкать Бонни, она прежде всего моя подруга и не заслуживает такого обращения. И зачем вам понадобилась трость? Выпороть меня за то, что я отправилась за утешением к набожному и доброму человеку, моему деду Антуану?

Ларош такого приема не ждал и… растерялся. Но не ироничный тон внучки так на него подействовал, а зрелище, которое ему открылось. Он еще ни разу не видел Элизабет с распущенными волосами, роскошной шелковой волной спадавшими ей на плечи. На ней была ночная рубашка из тонкого розового батиста, на хрупких плечах - тончайшая шерстяная шаль, оставлявшая открытой верхнюю часть груди.

Давние демоны пробудились, заворочались внизу живота. Во рту пересохло, и ему вдруг нестерпимо захотелось разбить обе большие керосиновые лампы на прикроватных столиках, дабы не видеть больше ни секунды чарующей девичьей красоты.

- Пожалуй, тебя не стоит в этом винить, - пробормотал он. - Я до сих пор корю себя за то, что ударил тебя утром. Ты разозлилась и сделала наперекор. Как в поговорке: каков привет, таков и ответ.

Элизабет внимательно смотрела на деда, не зная, что и думать. Потом встревожилась - из-за Жюстена.

- Я, конечно, в подметки маме не гожусь, но сумела оседлать Перль, и прогулка мне понравилась! Галопом она идет прекрасно.

Не удостоив внучку ответом, Ларош отвернулся. У Элизабет оставались еще вопросы:

- Кто вам сказал, что я выезжала верхом? Наверняка эта гарпия Мадлен! По возвращении я столкнулась с ней.

- Мы с Аделой ей полностью доверяем.

Девушка издала смешок. Ларош метнул взгляд в ее сторону.

- Что смешного я сказал?

- Вы не тому доверяете, только и всего.

- Про это поговоришь с моей женой. Я прислугой не интересуюсь - скажем так, сверх меры. И впредь прошу сперва спрашивать у меня разрешения, когда захочешь снова поехать верхом в Монтиньяк. На дорогах небезопасно. Жюстен поедет с тобой. Надеюсь, у тебя нет тяги к простолюдинам. Хотя я не представляю, чтобы мой конюх мог так меня разочаровать…

- Тяги к простолюдинам? - повторила Элизабет. - Как у моей матери, вы это имели в виду? Она по-настоящему полюбила папу и правильно сделала, что сбежала, чтобы они могли пожениться!

Ссоры удалось бы избежать, не отзовись Гуго Ларош уничижительно о Гийоме Дюкене. Он уже упрекнул себя в этом, и тут Элизабет выдала свой язвительный ответ.

- Катрин никуда не сбегала! - возразил он. - Кто вбивает тебе в голову эту чушь?

- Не важно, - в запале отвечала девушка. - Собой управлять я не позволю. Так что знайте: замуж я выйду за кого захочу!

Пальцы ее деда стиснули трость, которой ему не раз случалось «учить» охотничьих собак.

О, как ему хотелось оказаться в эту минуту лицом к лицу со старым Дюкеном и врезать ему как следует, потому что только он мог открыть эти страницы прошлого Элизабет.

- Я проявил снисходительность, - пробормотал он сквозь зубы, - и вот как ты меня отблагодарила? Но ладно, остановимся пока на этом.

Он упорно старался на нее не смотреть. Элизабет, наоборот, не сводила глаз с деда, пока он поворачивал ключ в замке и выходил.

«Можно подумать, что он убегает! Что он испугался», - подумала она.

Выйдя в коридор, Гуго Ларош столкнулся с Аделой и Бонни, причем обе выглядели очень встревоженными. Жена держала в руке за медное кольцо лампу Пижона, но света она давала очень мало.

- Слежку за мной устроили? - спросил он. - Проклятье, я ничего дурного не сделал, ни разу ее не ударил! У девчонки есть характер! Мне почудилось даже, что я снова вижу Катрин.

- Это-то меня и пугает, Гуго, - прошептала Адела, удаляясь нетвердым шагом.

Бонни же поспешила в комнату своей подопечной. Там она присела на край кровати и спросила:

- Вы целы? Я сбегала за мадам Аделой, и она бы вмешалась, если что.