Сириус Б (СИ)

Вообще-то Бобров был весьма приятным и уютным городишкой и центральной своей частью мог бы сойти даже за Польшу из которой, согласно древним метрикам, происходили дворяне Крысовские. Окраины тоже были ничего себе так, чистенькие, но вот автомобильные дороги (да и тротуары, если честно) из-за порожденных автодорожной коррупцией трещин, ям и рытвин производили удручающее впечатление.

Сами-то бобровские автолюбители к этим дорогам давно притерпелись, привыкли и знали - где можно разогнаться, где нужно притормозить, а где лучше и вообще не ездить, а вот транзитные европейские автомобилисты, случалось, от всего этого страдали, и порою довольно сильно.

Так, в прошлом году, летом, в центре Боброва, ушла под асфальт германская фура со стиральным порошком "Tide". Причем уже там, под землею, она погрузилась в самый настоящий кипяток, что было вообще-то странно, так как и зимой и летом из кранов бобровцев текла только вода комнатной температуры. Это, кстати сказать, очень способствовало популярности зимнего моржевания среди пожилых бобровцев, которые все как один, благодаря регулярному закаливанию, были очень энергичными и здоровыми людьми.

Пожилой немецкий шофер стоял тогда на краю провала и, утирая слезы шершавой европейской ладонью, смотрел, как его новенький ярко-красный тягач "MAN" погружается в мутную мыльную жижу прямо у него на глазах, испуская в жаркий летний воздух мириады радужных пузырей. Глядя на эту сцену, многие бобровцы тогда тоже всплакнули - ведь немец всего лишь заехал в Бобров перекусить горячим в более-менее приличном ресторане, и утопил свой автомобиль по досадному стечению обстоятельств, плакал при этом очень жизненно, а ненатуральные, фальшивые слезы из телевизионных мыльных сериалов им всем уже давно надоели. Конечно, было бы лучше, если б в кабине тягача оказалась бы какая-нибудь туристка или вон хоть плечевая местная девка и благородный немец бросился бы ее спасать, да и утоп бы там вместе с нею. Вот это было бы зрелище - на всю оставшуюся жизнь. А сколько бы тогда появилось тем для разговоров, сколько домыслов тогда возникло бы вокруг такого события, да может быть на этой почве появились бы и долгоживущие мифы или сказания, которые бы будоражили воображения следующих поколений бобровцев десятки, а то и сотни лет. Но всего этого не случилось, потому что тот немец путешествовал в одиночестве.

Крысовский был опытным автомобилистом и отлично понимал бобровские дороги. Конечно же, он знал и о двух извечных российских проблемах, но относился к ним философски, так как видел, что вторая проблема постепенно решается - дураки медленно вымирают, а новые на освободившиеся места уже не приходят, а если и приходят, то уже совсем другого, какого-то нового, абсолютно ничем не связанного с местными дорогами, европейского как бы типа. Так, глядишь, вторая проблема постепенно решится, а следом за ней решится и первая, думал он. Кто-то доживет, кто-то нет, но это уже судьба...

Крысовский надавил на кнопку проигрывателя и из динамиков на него обрушился громкий вопль Гаги. От неожиданности он вздрогнул, болезненно наморщился и надавил на кнопку снова. Леди Гага умолкла, а салон БМВ сильно качнуло на ухабе, который был пропущен взглядом Крысовского во время всех этих манипуляций. Крысовский задумался о своей жизни, бизнесе, да и вообще - обо всем...

Ему почему-то вспомнился давний райкомовский кабинет, строгий черный костюм и крошечный значок с латунной лысой головкой на фоне миниатюрного красного флажка. Еще находясь в костюме инструктора райкома, Эдик-Эмилий был вынужден почитывать различные книжечки мистического плана со штампом "Для служебного пользования" в правом верхнем углу. Тогда считалось, что это полезно "для правильного формирования идеологического базара", как любил выражаться непосредственный шеф Эдика - первый секретарь Коминтерновского райкома ВЛКСМ Валерий Михайлович Невзлобин.

Вообще-то этот Невзлобин был всего на два года старше Эдика, но никто из активистов ни при каких обстоятельствах не решился бы назвать его просто Валерой даже в сауне, и это было не просто - дань уважения к должности, а нечто большее.

Именно Валерий Михайлович заметил в свое время Эдика Крысько, тогда скромного секретаря комсомольского комитета Бобровского автодорожного техникума и взял его в райком, а затем сделал инструктором по идеологии и заставил его читать книжки со штампами. Остальные коллеги Эдика не читали подобную литературу (да они, если честно, вообще ничего не читали, кроме докладов на собраниях актива, а доклады эти были написаны уже достаточно давно, и только слегка подновлялись ими время от времени), а Валерий Михайлович их и не принуждал. А вот Эдику-Эмилию приходилось читать все это в огромных объемах, а затем излагать свои впечатления о прочитанном в специальных коротких отчетах для Невзлобина. Возможно, тот тайно интересовался духовными вопросами, а времени для чтения не имел по причине большой загруженности комсомольской работой.