Сириус Б (СИ)

- А ну дай сюда! - дико заорал Митроха, выдергивая из рук Подкрышена телефон и поднося его экранчик ко рту пророка. - Много ты в местных пророках понимаешь.

- Во всяком случае, это объясняет, почему он посуду долго не сдавал, - с достоинством заметил Эмилий. - Да и другие вещи из своей доли общенародной собственности.

- Скопытился, говоришь? - спросил Митроха зло и весело, демонстрируя Эмилию чуть запотевший экран.- А это ты видел? Дышит, стервец! Правда, задубел весь на морозе, как бревно, но это ничего, ему не впервой. Сейчас мы его оживим.

- Хороши же твои знающие люди, Митроха, - раздраженно заметил Подкрышен. - Очень хороши, ничего не скажешь. Красавцы просто...

- Ничего в знающих людях не понимаешь, так лучше молчи! - воскликнул Митроха, сильно похлопывая Тихона ладонями по щекам. - Это, чтоб ты знал и не знающий человек вовсе. Это и не знающий человек вовсе, а рация, приемо-передатчик как бы такой, а настоящий знающий человек там - с другой стороны будет, если нам удастся эту рацию оживить.

- Он что же - медиум? - с иронией спросил Подкрышен. - Посредник между нами и миром духов?

- Ну, это я не знаю, медиум он, оловяниум или чугуноид, а сказал я тебе так, только чтобы ты хоть немного, хотя бы чего-нибудь здесь понимать начал, - приговаривал Митроха, размашисто отвешивая пророку мощные и быстрые пощечины. - Ты вот что - ты не стой здесь как свободная проститутка на бульваре, а давай-ка лучше пошевеливайся.

- Что же мне ему массаж ступней сделать? - зло сказал Подкрышен и топнул ногой. Из-за валенка стук получился очень тихим.

- Массаж ступней ему сейчас без надобности, - рассудительно заметил Митроха. - Если есть желание, как говорится, то - пожалуйста, но только позже. А сейчас подай мне бутылку водки, вон ту - початую, да. И еще это - начинай стол готовить. Вон он в углу стоит. И поищи здесь стульев или еще чего подходящего, что бы на нем сидеть можно было.

- Мы что здесь и столы вертеть будем? - оторопело спросил Подкрышен.

- А ты как думал? - Митроха отпустил тело Тихона, и оно с глухим стуком завалилось на диван, а затем подошел к Подкрышену и упер в его грудь твердый указательный палец. - Чтобы оживить эту рацию, мы здесь и столы вертеть будем, и тарелки вращать, и стаканами жонглировать если потребуется. А ты думал, как национальной идеи добиваются, а? Ты думал - ее в банях вениками выпаривают? Думал - ее в обменниках на доллары выменивают? Думал - ее в ресторанах под икорку заказывают? Думал, ее шприцом вводят или из кальяна выкуривают? Нет, парень, не так, а вот так - как у нас здесь и сейчас происходит. Поэтому или ты прямо сейчас с паровозного тормоза снимешься, или я тебя своими руками обратно в Побрехоткин Яр по склону пущу.

В сощуренных глазах Митрохи читалась что-то страшное. Не скрытая угроза, нет, а что-то страшное по-настоящему. Что-то невыразимо ужасное, жуткое. Подкрышен понял, что шутки кончились и что с этим человеком сейчас лучше не спорить.

- Хорошо-хорошо, - сказал он как можно спокойнее. - Чего ты так разволновался? Стол так стол...

- И быстро, - сказал Митроха, возвращаясь к телу Тихона. - Нельзя терять ни минуты.

Пока Подкрышен выдвигал на центр комнаты старый квадратный стол и стирал с его поверхности смешанную с инеем пыль, Митроха осторожно заливал в Тихона водку. Он сжимал ему пальцами нос, заливал в рот крошечную порцию, а затем, когда живительная влага проходила внутрь тела Тихона, он принимался трясти его за плечи и хлопать по щекам. Подкрышену было неприятно смотреть на эти медицинские мероприятия, поэтому он вышел из комнаты и начал бродить по дому в поисках каких-нибудь стульев или чего-нибудь такого, что могло бы заменить их в складывающейся экстремальной ситуации.

Вскоре ему удалось найти черный от времени, но еще крепкий ящик из-под египетского винограда и какую-то не то скамейку, не то лавку для наказания крепостных, тоже черную то ли от времени, то ли от въевшейся в дерево крови несчастных запоротых на ней мучеников (так он почему-то тогда представил), но еще достаточно крепкую на вид. На этой крепкой лавке могли вполне комфортно разместиться и сразу два уложенных рядом человека средней комплекции.

Подкрышен вернулся в реанимационную комнату и расставил импровизированные стулья вокруг стола.

- Ну, вот и готово, - сказал он. - А то сразу пальцами в грудь стучать...

- Кажись, получилось!- крикнул Митроха в ответ, переставая бить Тихона по лицу. - Слышишь, Миля! Оживает помаленьку рация-то, наша! А ты хотел уже архангелов вызывать. Эх ты, маловерующий ты, сомнительный человечек.

Эмилию стало любопытно, и он глянул Митрохе через плечо. Действительно, лицо Тихона больше не отливало синевой, а его щеки и нос сделались даже чуть-чуть красноватыми.

- Ну, ты посмотри, - удивленно и тихо заметил он. - А ты, Митроха, и почти уже мертвых оживлять умеешь лучше всякой скорой и неотложной помощи, выходит?

Подкрышен действительно был и удивлен, и смущен увиденным. Если честно, все происходящее явилось для него настоящим потрясением.

- А то, - довольно сказал Митроха. - Я еще и не такое могу.