Константин. Оставьте его себе.
Сирена. Стой! Сядь, сядь!
Константин. Пора мне.
Сирена. Я вчера все твои вызовы отменила, и сегодня я отменяю! Я же сказала: оплачу тебе в двойном размере. Бери калькулятор в руки: считай убытки, подводи черту.
Виктория. До свидания, Константин Николаевич!
Сирена
Константин. Отпустите меня!
Виктория. Отпусти его.
Сирена
Виктория. Прощайте, Константин Николаевич.
Константин. Всего… доброго…
Сирена. Как же вы, Козероги проклятые, могли такое нам написать?! Вы обещали исполнить все наши фантазии! Знаешь, что такое ты сделал?! Ты знаешь, что в ней возбудил?! Ты дал ей надежду!.. А мне даже Кулёк сказал вчера: надежда умирает последней!
Виктория. Отойди от него! Отпусти!
Сирена. Отпустить?
Виктория. Отпусти.
Сирена
Константин. Я предлагаю всем выпить на прощание.
Виктория. Прощайте!
Константин. Спасибо за внимание, как говорится.
Сирена. Ты глянь, ты глянь, как он ломается! Чего ты страдаешь, Вика? Знаешь, что, милый!.. Цена твоя знаешь какая? Вика, я Валькиной гадалке рассказала про нашего Козерога-то – она меня знаешь, как отругала! Ты дура, говорит, разве можно первого попавшегося к телу подпускать! Мы, говорит, портниху или стоматолога через какие рекомендации себе ищем, а тут – доступ к телу… Мне так, знаешь, неловко стало, подумала: «Правда, с ума я, что ли, сошла?» Я говорю: «Зульфия, не себе заказала – подруге». «А тебе нужно?» – она спрашивает. Я говорю: «А у тебя есть, что ли?» – «А как же! – она говорит. – Рекомендовать тебе?» – «Ну рекомендуй». Ну так она меня тут же связала по мобильному-то… И у него не чужие кастрюли-то под мышкой, как у тебя, ему двадцать один год, и он на спортивной «Альфе-Ромео» к тёткам приезжает.
Константин. Я пошёл.
Виктория
Константин. Я пошёл…
Виктория. Константин Николаевич…
Константин. Что? Я слушаю.
Виктория. Я люблю вас…
Сирена. О господи! Ты что, Вика?
Константин. Я всё-таки пойду…
Виктория. Я вас боготворю…
Сирена. О господи! Как тебе не стыдно, Вика!
Виктория. Я боготворю вас!
Сирена. Ви-и-ка! Ты что, рехнулась? Мне-то куда от стыда деться! Сейчас я под стол уползу!
Константин. Я, может быть, тоже вас люблю, Виктория…
Виктория. Я сумасшедшая дура… Я больная, ничтожная дура… Пожалуйста, ничего не говорите!..
Константин. Поймите меня, Виктория. Я тоже вас, может быть, люблю…
Сирена. О господи! Теперь этот начал!
Константин. Я мечтал вас здесь увидеть…
Сирена. Провалиться мне, что ли? Всё! Вы дайте-то хоть одеться… не босиком же мне идти из собственного дома…
Константин. Мне всё в вас нравится… Мне нравятся ваши глаза, мне нравится, как вы на меня смотрите… и чего-то от меня ждёте… Я начинаю этого хотеть. Ждать, когда вы на меня посмотрите. Я начинаю от этого зависеть!.. Но всегда всё кончалось только одним – разочарованием. Я не циник, я просто устал от того, что называется жизнь. Я ничего вам не дам… Я не знаю, может быть, вы не такая, как все…
Виктория. Я хуже всех…
Константин. Я хотел вас увидеть. Но может быть, я хотел увидеть не вас…
Сирена. А кого? Меня, что ли?
Константин. Нет, не вас. Но может быть, и не её.
Сирена. Вот они, плоды просвещения! Может быть! Ты скажи нам нормальным языком, кого ты хочешь. Ты мужик или нет? Вот я тебя спрашиваю конкретно: мужик ты или нет? Тут нельзя ответить: может быть.
Константин. Виктория, женщина – это как допинг, к которому начинаешь привыкать и от которого становишься зависим. Я не могу зависеть от женщины… не могу тратить на женщину столько времени. У меня его мало осталось!
Сирена. Ты мужик или нет?
Константин. Мужик? Что вы вкладываете в это понятие?
Сирена. Я что вкладываю? Это ты нам скажи, что ты вкладываешь?
Константин. Вы знаете, я уже не пытаюсь вас понять…
Сирена. Да чего тут понимать! Ты мужик? Мужик?