Сирена. Не уходи, Костя! Костя… не уходи… Побудь с нами, не слушай её!
Виктория. Конечно, это ваш дом, Сирена… Тогда, видимо, уйти придётся мне.
Сирена. Виктория!
Виктория. Сирена, отпустите мою руку, пожалуйста!
Сирена. Вика! Я не помеха твоему счастью.
Виктория. Константин Николаевич, вам нужны инструменты, я правильно поняла?
Константин. Нужны. И совершенно нет времени.
Сирена. Ну и что ты с ним делать будешь, Вика? Собакам хвосты держать? Не будь дурой, не каждый день у Кульков жёны умирают! Кулёк весь заходится – тебя видеть хочет.
Виктория. Продолжать наши с вами занятия стало совершенно невозможно сквозь постоянный алкогольный туман. Видимо, это наша с вами последняя встреча.
Сирена. Да чего ты, Вика?! Да какие у меня к нему фантазии были? Костя, я хотела, чтоб ты просто посидел с нами, напротив, тихо…
Константин. Я опять утратил причинно-следственную связь.
Сирена. Что он утратил, Вика?
Константин. Я хочу сказать, что я у вас в гостях второй раз и опять постепенно начинают куда-то отступать, на второй план, причинно-следственные связи. Но что я всё-таки понял. Мне было предписано слепым случаем исполнять тут роль, к которой я плохо подхожу. Может быть, даже следует сказать более определённо: я не люблю женщин. Я давно стараюсь, как можно меньше с ними общаться. Может быть, даже следует сказать, что иногда… я их просто ненавижу!
Виктория. Ненавидите?
Константин. Ненавижу.
Сирена. Кого он ненавидит, Вика?
Виктория. Женщин. Нас.
Сирена. Ты нас ненавидишь, Константин? За что?
Константин. Бывает, что и ненавижу. А если сказать ещё точнее: я уже не так часто вспоминаю, что на Земле, среди млекопитающих, есть – как бы помягче сказать? – особи вашего пола. Мне трудно соединить то, что про эти особи написано, с тем, что я вижу, слышу и знаю…
Сирена. А я знаю, за что ты нас ненавидишь. Вспомним, Вика, картину Репина «Бурлаки на Волге». Разве они эту баржу, которую тянут, любят? Конечно, они её ненавидят. Да ты же бурлак… Ходить так, по вызовам… от одной к другой…
Константин. Виктория, я давно свыкся с мыслью, что я этим особям постоянно буду что-то должен и что я никогда не смогу вернуть им долги, никогда не смогу рассчитаться с ними. Так устроила природа, она не спрашивала моего мнения, и я принимаю это как данность. И я готов делиться – нет! отдавать этим особям всё, что у меня есть. Но не надо ждать при этом, чтобы я их боготворил. Поэтому, Виктория, спонтанное желание юного Тимофея мне понятно, но для меня это вопрос непростой. Я имею в виду… не знаю, будет ли названа звезда Викторией… Не обещаю.
Виктория. Я ничего не жду.
Сирена. Я налью тебе всё-таки, Константин.
Константин. Ну хорошо, налейте.
Сирена. Виски или водочки?
Константин. Водочки.
Сирена
Виктория. Мы вас слушаем, Константин Николаевич…
Сирена. Так что насчёт ликёра?
Виктория. Налей мне тоже водки.
Сирена. Ты чего с лица сошла, Вика?
Виктория. Прошу тебя, замолчи, не перебивай.
Константин. Да я, в общем, уже всё сказал.
Виктория. Это водка? Я её даже не почувствовала. Налей, пожалуйста.
Сирена. Ты чего, Вика? Закусывай…
Виктория. Что?
Сирена. Я говорю… закуски-то маловато, Вика… Заешьте пока водочку балычком… Пойду посмотрю, чего там мне татарка принесла сегодня в холодильник. Природа, она тоже так захотела, что надо, после того как выпить, что-то зажевать… Ешь, ешь, Вика. Разговоры разговорами, а у утробы – свой разговор.
Виктория. Останься. Константин Николаевич сейчас уйдёт, а мы продолжим занятие. Не надо никакой закуски.
Сирена. Тебе не надо, так может он захочет.
Константин. Мне тоже не надо.
Сирена. Ребята, эй! Чего вы пьёте молчком-то?
Константин. Я пойду.
Виктория. Странно, но я точно так же отношусь теперь к мужчинам… Я их тоже ненавижу!
Константин. Я не собирался дискутировать на эту тему, Виктория. Но не так часто открываешь звезду.
Виктория. Я всё понимаю…
Константин. Скажу больше: второй я уже не открою.
Виктория. Вы уходите? Ну хорошо…
Константин. Лучше мне уйти, иначе опять я напьюсь, опять навалится тоска…
Виктория. Уходите, Константин Николаевич!
Сирена. Стой! Не уходи! Я же ещё намордник твой не искала! Я его найду, намордник.