Синий тарантул [сборник]

Задержав помощника Волкова, Язин лихорадочно искал выход, как ему поступить, чтобы не провалить операцию на заимке. Один план сменялся другим. Но лишь к возвращению группы Язин нашел способ нейтрализовать человека со шрамом и в то же время не спугнуть бакенщика.

Вернувшись в шестом часу вечера на Ростовскую, Язин принял ледяной душ и перевязал правую руку, которая распухла и ныла от удара сапогом в вену.

Истекали седьмые сутки напряженной работы БОРа. Люди были измотаны. Шустов лежал в больнице. Но только сегодня должно было решиться, правильна ли гипотеза о пещере. С минуты на минуту Жуков доложит, совпадают ли отпечатки пальцев Волкова, только что снятые на заимке, с отпечатками, добытыми Шустовым. А пока Язин изучал материалы об усадьбе Волкова и с несвойственным ему нетерпением посматривал на часы.

В кабинет вошел Смолин и звонко доложил:

– Техника из квартиры Козлова убрана. Приказ выполнен с опозданием на сутки. Козлов эти дни квартиры своей не оставлял.

Опоздание нарушило сложные расчеты Язина, но на его лице не появилось и тени недовольства.

– Как проведена операция?

– Без происшествий. Козлова вызвали в банк по делам пенсии. Работал с Петровым. Пленка проявляется. Можно посмотреть начальные кадры в мутатор.

Язин с уважением пожал руку своего молодого помощника, «человека дела», как он его звал: без Смолина выемка микроаппаратов могла бы и не осуществиться. А это сорвало бы ход расследований БОРа. Оба контрразведчика прошли в фотолабораторию, где стоял мутатор – аппарат, показывающий негативы в виде позитива.

В лаборатории было темно. Наладив объектив, оператор произнес:

– Внимание! Начинаю.

На небольшом серебряном экране Язин увидел комнату, снятую с потолка. В стене напротив виднелись два окна, слева стояла этажерка с книгами, темнела часть какого-то черного предмета. Прошли десятки снимков без единой живой души. Но Язин не впервые просматривал кадры фотонаблюдения. Он знал, что микроаппараты, автоматически делающие дневные снимки через каждые пять минут, нередко дают сотни холостых кадров, и только единичные из них раскрывают суть дела.

И он терпеливо ждал, пока, наконец, на фотографиях не показался человек, сначала в профиль, затем со спины и в анфас. Это был сутулый старик с приятным усатым лицом. Он растирался щеткой, читал газеты, что-то писал. И вдруг в его руках оказалась черная коробка фотоаппарата. На следующем снимке Козлов уже стоял у окна, а на черном ФЭДе виднелся непомерно длинный объектив-насадка. «Телеобъектив», – понял Язин.

– Номер кадра?

– Сорок восьмой.

Просмотр ленты показал, что Козлов фотографирует что-то через окно, вынимает пленку из аппарата и прячет ее затем в ножку пианино. Против квартиры Козлова находился только Главуран, следовательно, он снимал Главуран и его сотрудников.

Вернувшись в кабинет, Язин вызвал Жукова.

– Ну, – приподнято сказал Язин, и заместитель понял, что в деле Серого замка есть известный успех, – начинаем. Немедленно соберите все доказательства на Козлова. Включите кадр фотонаблюдения № 48 – и к Багрецову. Просите первый ордер на арест. – Язин перечеркнул красным карандашом страницу в блокноте. – Пусть Козлова арестует Кривцов! На квартире произвести обыск с УЗом. Установить там дежурство: две человека внутри и два – снаружи. Выслеживать каждого, кто навещает Козлова. Сообщаться по радио. Результаты докладывать немедленно.

Через два часа юркий газик высадил в разных местах Пушкинской улицы трех людей, смешавшихся с толпой. Было еще светло. Завидя Козлова, шедшего с покупками подмышкой, Кривцов направился к нему:

– Гражданин Козлов, следуйте к машине.

Тот удивился.

– Следуйте к машине! – чуть громче приказал Кривцов.

По лицу старика пробежала жалкая улыбка.

– Вы ошиблись! – воскликнул он. – Я пенсионер. Вы ошиблись…

Кривцов показал свое удостоверение.

– Вы меня арестовываете? – чуть не истерично вскрикнул Козлов.

– Именно так. К машине, пожалуйста.

– Но за что? За что? – чуть не плакал Козлов.

Однако он сразу стих, когда Кривцов, приложив к глазу воображаемый фотоаппарат, стал выразительно «щелкать» им, будто делал снимки.

– Вот за это.

32. Последняя встреча

Ярко-малиновый закат занимал полнеба, отражаясь во всей шири реки. Вода пылала. Но человек на катере не замечал ослепительных красок. Он всматривался в берег, откуда должен был появиться Нежин.

Нежин пришел поздно. Он твердо решил, что сегодня – последняя встреча с Будиным. Высокие гонорары, неисчерпаемый запас денег, остро нацеленные вопросы Будина – все это пугало Нежина, вызывая в нем недоверие к ученику знаменитого Никольского. Пугал и мрачный блеск, иногда мелькавший в глазах Будина. Вадим уже в который раз успокаивал себя: «Николай Николаевич – ученый, живет в Москве. У него высокая зарплата, поэтому и не дрожит за копейку».

И все же Нежин чувствовал безотчетную тревогу.