Итак, перед нами иностранец, который, разумеется, владеет русским языком, человек большого ума, железных нервов, значительной физической силы, высоких технических познаний, с неограниченным запасом советских денег и, несомненно, военный. Он имеет наводчика или наводчиков, работающих в Главуране, а точнее – в спецгруппе или спецчасти. Есть некоторые основания полагать, что шпионская кличка главного из них – Синий Тарантул. Напомню: «тарантул» – это ядовитый паук, опасный для человека.
Вот пока все, что я могу вам сообщить. На этом позвольте закончить. – И Язин, закрыв черную папку, вновь положил на нее руки.
Вопросов ни у кого не было, и, взглянув на часы, генерал Долгов сказал:
– Товарищи, истек тот час, который мы могли отдать совещанию. Будем помнить, что наиболее трудная часть наших срочных, я это подчеркиваю, поисков – впереди. Через десять-двенадцать минут вы, товарищи, будете у себя в кабинетах. К тому времени наши курьеры доставят вам пакеты. В них мы изложили те виды помощи, которые хотелось бы получить от каждого из вас.
Чернов, столь единодушно заподозренный в помощи врагу, был человеком пылкой фантазии и самого холодного расчета. С детства его влекли приключения отважных людей в неведомых странах, опаленных тропическим солнцем или покрытых мертвящим льдом. Маленький Юра Чернов запоем читал Оппенгейма, Брет Гарта, Майн Рида, Жюля Верна, бредил похождениями знаменитых сыщиков – Дюпена, Ника Картера, Пинкертона, Холмса, Франка Аллана. И уже тогда у него разгорелась мечта – попасть в Южную Америку, Египет, Индию, Африку, увидеть бриллиантовые россыпи Оранжевой реки и золотые колодцы Трансвааля. Юра дал себе слово – во что бы то ни стало побывать в этих местах, любой ценой, любыми средствами.
Рос он замкнутым и эгоистичным, держался в школе особняком и в пятнадцать лет получил кличку «Чайльд Гарольд». Мальчик готовил себя… в сыщики. Он развивал наблюдательность, подражая Кимболту Киплинга, тренировал память по системе Спельмана, приучал левую руку делать все, что умеет правая. Его мать, вечно занятая учительница математики, знала об этом и, посмеиваясь, говорила:
– Пусть себе. Лучше, чем голубей гонять.
С годами память Юры и его способность подмечать детали развились чрезвычайно. Бледный подросток с тонкими, острыми чертами лица, серией точных логических умозаключений, исходя лишь из незаметных для обычного глаза мелочей, находил у людей такое, что отец называл его Пинкертоном. В совершенном восхищении сыном он рассказывал, как Юра «разоблачил» одного его знакомого:
– «Папа, – как-то заявляет мне Юра, ему тогда пятнадцатый год шел, – Игорь Петрович, который был у нас вчера, играет на скрипке, и он левша.
– Откуда ты знаешь? – спрашиваю.
– Очень просто, папа. То, что он левша, сразу видно: спички зажигает левой, газету листает левой, по ступенькам ходит, сильнее отталкиваясь правой ногой. Так все левши делают.
– А почему он скрипач?
– А это узнать еще легче. У него под подбородком шея сильно натерта. Это оттого, что он этим местом скрипку держит. Кончики же пальцев у него в мозоликах: он пальцами струны прижимает.
– И понимаете, – восторгался Чернов-отец, снимая пенсне и мигая темно-голубыми глазами, – ведь Игорь-то и вправду скрипач! И вправду левша!»
Постепенно желание посетить страны, о которых Юра мечтал с детства, стало болезненным, граничащим с навязчивой идеей.
Вместе с тем Юра столкнулся с проблемой денег. Теперь в детективных романах его привлекали истории головокружительных обогащений, приключения неуловимых гангстеров, жаждущих золота. Все устремления его еще не сформировавшейся натуры, испорченной безразличием родителей к его интересам и чтению, направились к стяжательству. Деньги стали двигателем его будущих планов, целью жизни.
Он подсчитал, что если иметь на срочном сберегательном вкладе 120 тысяч рублей, то можно ежемесячно получать 500 рублей процентов. Уже с 15 лет Юра начал копить, не брезгая ничем для умножения своего капитала. Он откладывал деньги, которые отец и мать давали ему на кино или театр, спекулировал тетрадями, покупал дефицитные товары, сбывая их затем втридорога. Он уговорил отца выплачивать ему жалование за хорошее ученье, а втайне от отца упросил мать давать ему ежемесячно 50 рублей – «на поездку в Крым» Юра не стал комсомольцем, но ни отец, ни мать не укоряли его в этом. «Юра совсем взрослый, – говорили они. – Он знает, что делает».