Синий сапфир

Ну вот, опять типичная логика Стражей. Если бы они хотели воспрепятствовать моей влюблённости в Гидеона, то должны были позаботиться о том, чтобы он оказался непривлекательным болваном. С дурацкой чёлкой, грязными ногтями и безграмотной речью. И скрипку тоже побоку.

Мистер Джордж вёл меня сквозь темноту.

– Наверное, прошло слишком много времени с тех пор, я был шестнадцатилетним. Я помню только, что люди в этом возрасте очень впечатлительны.

– Кстати, мистер Джордж – вы кому-нибудь рассказывали, что я вижу призраков?

– Нет, – ответил мистер Джордж. – То есть я пытался, но никто не хотел меня слушать. Ты знаешь, Стражи – учёные и мистики, но насчёт парапсихологии они не очень. Осторожно, ступенька.

– Лесли – это моя подруга, хотя вы это, наверное, давно знаете – так вот, Лесли считает, что эта… способность и есть магия Ворона.

Мистер Джордж некоторое время молчал.

– Да. Я тоже так думаю, – сказал он наконец.

– И в чём конкретно должна помочь магия Ворона?

– Моё милое дитя, если бы я только знал ответ на этот вопрос. Я бы хотел, чтобы ты больше полагалась на здоровый человеческий разум, но…

– …но он безнадёжно утерян, хотели вы сказать? – Я невольно засмеялась. – Возможно, вы правы.

Гидеон уже ждал нас в помещении хронографа вместе с Фальком де Вильерсом. Фальк, настраивая хронограф, рассеянно отпустил мне комплимент по поводу платья.

– Итак, Гвендолин, сегодня состоится твой разговор с графом Сен Жерменом. Накануне суареи, во второй половине дня.

– Я знаю, – ответила я, искоса взглянув на Гидеона.

– Это не особенно сложное задание, – продолжал Фальк. – Гидеон отведёт тебя наверх в его покои и потом снова заберёт.

То есть мне придётся оставаться с графом одной. При этой мысли меня охватило какое-то гнетущее чувство.

– Не бойся. Вы же вчера так хорошо поладили, помнишь? – Гидеон вложил палец в хронограф и улыбнулся мне. – Готова?

– Готова, если ты готов, – тихо ответила я. Помещение озарилось белым светом, и Гидеон исчез.

Я сделала шаг вперёд и протянула Фальку руку.

– Пароль дня – «Qui nescit dissimulare nescit regnare», – сказал Фальк, прижимая мой палец к игле. Рубин засиял, и перед моими глазами завихрился пурпурный поток.

Я приземлилась и поняла, что пароль уже выветрился из моей головы.

– Всё в порядке, – произнёс рядом со мной голос Гидеона.

– Почему здесь так темно? Ведь граф ждёт нас. Он мог бы проявить заботу и зажечь для нас свечу.

– Да, но он точно не знает, где мы появимся.

– Почему?

Он пожал плечами – по крайней мере, мне так показалось, потому что ничего не было видно.

– Он никогда об этом не спрашивал, и у меня есть смутное чувство, что ему было бы неприятно узнать, что его любимая алхимическая лаборатория используется нами как стартовая площадка и точка приземления. Осторожно,тут повсюду бьющиеся предметы…

Мы на ощупь добрались до двери. В коридоре Гидеон зажёг один из факелов и снял его со стены. Факел отбрасывал жуткие дрожащие тени, и я невольно придвинулась к Гидеону.

– Как там этот чёртов пароль? На всякий случай, если тебе кто-нибудь даст по башке…

– «Qui nescit dissimulare nescit regnare».

– «После еды надо отдохнуть или сделать тысячу шагов»?

Он засмеялся и снова прикрепил факел к стене.

– Зачем ты это делаешь?

– Я только хотел… Насчёт нашего разговора – мистер Джордж прервал нас, когда я собирался сказать тебе нечто важное.

– Это насчёт того, что я тебе рассказала вчера в церкви? Да, я могу понять, что из-за этого ты будешь считать меня ненормальной, но тут психиатр не поможет.

Гидеон нахмурил лоб.

– Помолчи минутку, ладно? Мне сейчас нужно собрать всё своё мужество, чтобы признаться тебе в любви. И у меня тут нет абсолютно никакого опыта.

– Как?

– Я в тебя влюбился, – сказал он серьёзно. – Гвендолин.

Мой желудок непроизвольно сжался, как от страха. Но на самом деле это была радость.

– Правда?

– Да, правда! – В свете факела я увидела, что Гидеон улыбается. – Я знаю, что мы знакомы меньше недели и что вначале я считал тебя… просто ребёнком и, видимо, вёл себя по отношению к тебе довольно противно. Но ты жутко сложная, никогда не знаешь, что ты сделаешь в следующий момент, и в некоторых вещах ты прямо-таки ужасно… э-э-э… бестолковая. Мне иногда хочется встряхнуть тебя как следует.

– Да, действительно заметно, что у тебя нет опыта в вопросах объяснения в любви, – сказала я.

– А потом ты снова становишься остроумной, умной и неописуемо милой, – продолжал Гидеон, словно не слыша моих слов. – А самое ужасное, что стоит мне только оказаться с тобой в одной комнате, как я тут же ощущаю потребность касаться тебя и целовать…

– Да, это действительно ужасно, – прошептала я, и моё сердце подпрыгнуло, когда Гидеон вытянул из моих волос шляпную булавку, отшвырнул это страшилище с перьями по широкой дуге, притянул меня к себе и стал целовать. Минуты через три я, совершенно бездыханная, прислонилась к стене и попробовала выпрямиться.

– Гвендолин, эй, ты просто вдыхай и выдыхай, – сказал Гидеон с улыбкой в голосе.

Я легонько ткнула его в грудь.

– Прекрати! Просто невыносимо, как много ты о себе воображаешь.