Синий сапфир

– Гидеон рассказал, что ты хорошо выдержала суарею. Надо сказать, что по этому поводу я испытала большое облегчение. Я думаю, все испытали большое облегчение.

Я её проигнорировала, но с упрёком поглядела на люстру.

– Я хотел рассказать тебе вчера вечером, что карьеристка была на ужине у Гидеона. Но – как бы это выразиться? Ты была слегка… не в форме.

Я фыркнула.

– Что я мог поделать, если твой драгоценный камушек пригласил её остаться на ужин. – Хемериус оттолкнулся и спикировал на стул тётушки Мэдди, уселся и обвил хвостом лапы. – Я хочу сказать, что я на его месте сделал бы то же самое. Во-первых, она весь день возилась с его братом. И ещё она убрала квартиру и выгладила его рубашки.

– Что?

– Ещё раз – что я мог поделать? Во всяком случае, он был ей так благодарен, что моментально наколдовал блюдо из спагетти на три персоны... Боже мой, в каком прекрасном настроении был парень! Как будто он что-то принял. А теперь закрой, пожалуйста, рот, на тебя все смотрят.

И верно.

– Я пойду накрашу второй глаз.

– И, может быть, наложи немного румян, – сказала Шарлотта. – Просто маленький совет.

– Я её ненавижу! – сказала я. – Я её ненавижу. Я её ненавижу!

– Боже! Только потому, что она гладила его дерьмовые рубашки? – Лесли, качая головой, посмотрела на меня. – Это же действительно... глупо!

– Он для неё готовил! – причитала я. – Она весь день была в его квартире!

– Но зато он обнимал и целовал тебя в церкви, – сказала Лесли и вздохнула.

– Ничего подобного!

– Но он бы хотел!

– Шарлотту он тоже целовал!

– На прощание и в щёку! – проорал мне в ухо Хемериус. – Если мне это опять придётся повторять, то я лопну! Всё, я смываюсь. Вся эта девчоночья ерунда всякий раз меня убивает. – Взмахнув крыльями, он взлетел на крышу школы и устроился там поудобнее.

– Я больше не хочу этого слышать, – сказала Лесли. – Сейчас гораздо важнее, чтобы ты вспомнила всё сказанное вчера. Я имею ввиду вещи действительно важные, ну ты понимаешь, где речь идёт о жизни и смерти!

– Я рассказала тебе всё, что знаю, – заверила я, потирая лоб. Благодаря трём таблеткам аспирина головная боль ушла, но осталась тяжесть в висках.

– Хм. – Лесли углубилась в свои записи. – Почему ты не спросила Гидеона, при каких обстоятельствах он встретил лорда Аластера 11 лет назад и о каком поединке шла речь?

– Я много о чём его не спросила, поверь мне!

Лесли снова вздохнула.

– Я составлю тебе список. Ты можешь периодически вплетать в разговор тот или иной вопрос, если это подойдёт стратегически и тебе позволят гормоны. – Она спрятала блокнот и посмотрела в сторону школьных ворот. – Пора идти на уроки, иначе мы опоздаем. Я непременно хочу увидеть, как Рафаль Бертелен в первый раз переступит порог класса. Бедный парень – наверное, наша школьная форма кажется ему тюремной робой.

Мы сделали небольшой крюк к нише Джеймса. В утренней толчее не будет заметно, что я с ним разговариваю, тем более если Лесли сделает вид, что я обращаюсь к ней.

Джеймс поднёс к носу надушенный платочек и огляделся.

– Как я вижу, ты на сей раз не привела ту невоспитанную кошку.

– Представь себе, Джеймс, я была на суарее у леди Бромптон, – сказала я. – И я делала реверансы точно так, как ты меня научил.

– Леди Бромптон, ну-ну, – ответил Джеймс. – Не то чтобы она считалась хорошим обществом. Её вечера всегда такие бурные.

– Да, верно. Я надеялась, что так и должно быть.

– Слава Богу, нет! – Джеймс уязвлённо поджал губы.

– Ну, как бы то ни было, я думаю, что в следующую субботу или около того я приглашена на бал к твоим родителям. Лорд и леди Пимплботтом.

– Не могу себе этого представить, – ответил Джеймс. – Для моей матери очень важно безупречное общество.

– Ну, сердечное спасибо, – сказала я, поворачиваясь, чтобы уйти. – Ты действительно сноб!

– Это не было оскорблением! – крикнул мне вслед Джеймс. – И что значит сноб?

Когда мы подошли к классу, Рафаэль уже стоял там, прислонившись к дверному косяку. Он выглядел таким удручённым, что мы остановились.

– Привет, я Лесли Хэй, а это моя подруга Гвендолин Шеферд, – сказала Лесли. – Мы познакомились в пятницу возле кабинета директора.

Слабая улыбка осветила его лицо.

– Я рад, что хоть вы меня узнали. У меня с этим были сложности, когда я увидел себя в зеркале.

– Да, – согласилась Лесли. – Ты выглядишь как стюард на океанском лайнере. Но ты к этому привыкнешь.

Улыбка Рафаэля стала шире.

– Только следи, чтобы галстук не попал в суп, – сказала я. – Со мной это постоянно происходит.

Лесли кивнула.

– Еда, кстати, в основном ужасная. В остальном тут не так уж плохо. Уверена, ты скоро почувствуешь себя как дома.

– Ты ведь не была на юге Франции, нет? – с некоторой горечью спросил Рафаэль.

– Нет, – ответила Лесли.

– Это заметно. Я никогда не буду чувствовать себя как дома в стране, где дождь льёт по двадцать четыре часа в сутки.

– Мы, англичане, не любим, когда ругают нашу погоду, – сказала Лесли. – Ах, вон идёт миссис Каунтер. Она, к твоему счастью, немного франкофил и точно полюбит тебя, если ты периодически будешь вставлять в речь французские слова, как бы по ошибке.