Синий сапфир

Поскольку мне не оставалось ничего другого и я не могла четыре часа подряд смотреть на спящего Гидеона (хотя это была очень привлекательная мысль), я в итоге занялась домашними заданиями – сначала полезными ископаемыми Кавказа, а затем неправильными французскими глаголами. В сочинении про жизнь и творчество Шекспира недоставало только концовки, и я решительно сформулировала её одним предложением: «Последние пять лет своей жизни Шекспир провёл в Стратфорде-на-Эйвоне, где он умер в 1616 году». Всё, готово. Осталось только выучить наизусть сонет. Поскольку все они были одинакового размера, я выбрала первый попавшийся. «Мой глаз и сердце - издавна в борьбе: они тебя не могут поделить», – пробормотала я.

– Ты это обо мне? – спросил Гидеон. Он сел на софе и снял наушники.

Я не смогла не покраснеть.

– Это Шекспир, – сказала я.

Гидеон улыбнулся.

– «Мой глаз твой образ требует себе, а сердце в сердце хочет утаить»… или что-то в этом роде.

– Нет, довольно точно, – сказала я, захлопывая книгу.

– Ты же ещё не выучила, – заметил Гидеон.

– До утра я всё равно забуду. Лучше всего я выучу его прямо перед школой, тогда у меня будет шанс ничего не забыть до урока английского у мистера Уитмена.

– Тем лучше! Значит, сейчас мы сможем заняться менуэтом. – Гидеон поднялся. – В любом случае, места тут хватит.

– О нет! Не надо, пожалуйста!

Но Гидеон уже поклонился мне.

– Я могу пригласить Вас на танец, мисс Шеферд?

– Я бы с большой радостью, мой господин, – заверила я его, обмахиваясь томиком Шекспира на манер веера. – Но к сожалению, я подвернула ногу. Может быть, Вы спросите мою кузину. Вон та дама в зелёном. – Я показала на софу. – Она охотно покажет Вам, как хорошо она танцует.

– Но я хочу танцевать с Вами – как танцует Ваша кузина, я давно знаю.

– Я имею ввиду мою кузину Софу, а не мою кузину Шарлотту, – ответила я. – Я заверяю… уверяю Вас, что с Софой вам понравится больше, чем с Шарлоттой. Софа, возможно, не столь прелестна, но она мягче, в ней больше обаяния и у неё лучший характер.

Гидеон рассмеялся.

– Как уже было сказано, мой интерес принадлежит исключительно Вам. Пожалуйста, удостойте меня чести.

– Но такой джентльмен, как Вы, должен проявить снисхождение к моей подвёрнутой ноге!

– Нет, сожалею. – Гидеон вытащил из кармана iPod. – Немного терпения, оркестр играет вступление. – Он вставил мне в уши наушники и поднял меня со стула.

– О, хорошо, «Линкин парк», – сказала я, а мой пульс скакнул вперёд, потому что Гидеон вдруг оказался так близко от меня.

– Что? Пардон, сейчас исправим. – Его пальцы заскользили по дисплею. – Вот. Моцарт, то, что надо. – Он протянул мне iPod. Нет, положи его в карман, надо, чтобы у тебя руки были свободны.

– Но ты же не будешь слышать музыку, – сказала я, а скрипки гремели мне в уши.

– Я слышу достаточно, не кричи. Окей, давай представим, что это фигура на восемь человек. Слева от меня находится ещё один господин, справа – двое, мы все стоим в ряд. С твоей стороны та же картина, только с дамами. Пожалуйста, реверанс.

Я сделала книксен и неуверенно вложила свою руку в его.

– Но я тут же прекращу, если ты скажешь «Глупое существо»!

– Я бы никогда такого не сделал, – ответил Гидеон и провёл меня прямо вдоль софы. – Во время танца необходимо в первую очередь заботиться о культурном общении. Могу ли я спросить, откуда у Вас такая антипатия к танцам? Большинство юных дам любит танцевать!

– Тсс, мне надо сосредоточиться. – Пока всё шло отлично. Я и сама была ужасно удивлена. Tour de main удался без сучка и задоринки, один поворот налево, один направо. – Можем ли мы повторить это ещё раз?

– Подними подбородок, вот так. И смотри на меня. Ты не должна отводить от меня взгляда, не важно, насколько хорош мой сосед.

Я невольно улыбнулась. Что это было? Закидывание удочки в расчёте на комплимент? Ну, этой любезности я ему не окажу. Хотя я должна была признать, что Гидеон действительно хорошо танцует. С ним было совершенно иначе, чем с Губошлёпом – всё шло словно само собой. Так я действительно могла постепенно научиться танцевать менуэт.

Гидеон тоже это заметил.

– Посмотри, ты же всё умеешь. Правая рука, правое плечо, левая рука, левое плечо – очень хорошо.

Он был прав. Я умела! Собственно, это было совершенно легко. Я торжествующе сделала круг с невидимым партнёром и снова вложила ладонь в руку Гидеона.

– Ха! С какой стати «грациозная, как ветряная мельница»! – воскликнула я.

– Совершенно бессовестное сравнение, – поддержал меня Гидеон. – Ты легко перетанцуешь любую ветряную мельницу!

Я хихикнула. Потом вздрогнула:

– О, опять «Линкин парк».

– Всё равно. – Пока мне в уши гремели «21 guns», Гидеон уверенно вёл меня в последней фигуре. Завершив её, он поклонился. Мне стало почти жаль, что танец закончился.

Я присела в глубоком реверансе и сняла наушники.

– На, возьми. Спасибо, что ты потренировал меня.

– Чистой воды эгоизм, – ответил Гидеон. – В конце концов, это ведь мне пришлось бы с тобой позориться, забыла?