Синий сапфир

– Ох, – сказала Шарлотта, сделав вид, что она только что заметила мистера Джорджа и Гидеона. Она присела в очаровательном реверансе, который, как я теперь знала, был своего рода книксеном, делавшимся в начале менуэта, в конце и периодически в процессе. Это должно было выглядеть совершенно по-дурацки, тем более что она была в школьной форме, но вместо этого выглядело как-то… мило.

Я чувствовала себя вдвойне плохо, во-первых, из-за полосатого кринолинового монстра в сочетании со школьной блузкой (я выглядела как пластмассовая кегля, которую ставят на проезжей части для обозначения места ремонтных работ), а, во-вторых, потому, что Губошлёп не стал терять даром времени и тут же приступил к жалобам.

– … не знает, где лево, где право… высшая степень неуклюжести… до неё тяжело доходит… совершенно невозможное предприятие… разве можно из гадкого утёнка сделать лебедя… она не никак продержится на этой суарее, не вызвав ажиотажа… вы только посмотрите на неё!

Мистер Джордж так и сделал, равно как и Гидеон, и я покраснела как рак. Одновременно я почувствовала, как во мне поднимается гнев. С меня хватит! Я быстро расстегнула юбку, которую Губошлёп затянул мне на бёдрах, и прошипела:

– Я не знаю, зачем мне в XVIII веке беседовать о политике. Я и в наше время так не делаю – я не имею об этом ни малейшего понятия! И что? Если меня кто-нибудь спросит про маркиза Бла-бла, я просто отвечу, что политика меня ни капельки не интересует! И если кто-нибудь непременно захочет танцевать со мной менуэт – что, я считаю, практически исключено, поскольку в XVIII веке я никого не знаю, – я отвечу: нет, спасибо, очень мило, но я подвернула ногу. Я в состоянии это сделать, не показывая зубов!

– Видите, что я имею ввиду? – вопросил Губошлёп и снова воздел руки. Похоже на въевшуюся привычку. – Ни малейшего признака доброй воли – зато полнейшая неосведомлённость и бездарность во всех областях. А потом она, как пятилетний ребёнок, заливается смехом, если при ней упомянуть имя лорда Сэндвича.

Ну да, лорд Сэндвич. Невозможно поверить, что его действительно так звали. Бедняга.

– Она, разумеется… – начал мистер Джордж, но Губошлёп перебил его.

– В отличие от Шарлотты, у девушки нет вообще никакой… esplieglerie!

Ах! Что бы это ни было, если оно есть у Шарлотты, я вообще не хочу его иметь!

Шарлотта выключила музыку и села к роялю, заговорщицки улыбаясь Гидеону. Гидеон улыбался в ответ.

Меня, напротив, он удостоил одним-единственным взглядом, в котором было что-то совсем не позитивное. Наверное, ему было неприятно находиться в одной комнате с такой неудачницей, тем более что он, казалось, отлично осознаёт, как великолепно он выглядит – в своих протёртых джинсах и узкой чёрной майке. По какой-то причине я рассвирепела ещё больше. Я почти заскрипела зубами.

Мистер Джордж озабоченно перевёл взгляд с меня на Губошлёпа и обратно и, наморщив лоб, сказал:

– Вы справитесь, Джордано. В лице Шарлотты вы имеете квалифицированную ассистентку. Кроме того, у нас в запасе есть пара дней.

– А даже если недели! Никакого времени не хватит, чтобы подготовить её к большому балу! К суарее – да, возможно, в узком кругу и при некотором везении – но бал, может быть, даже в присутствии герцогской четы – совершенно исключено! Я могу лишь предположить, что граф позволил себе здесь некоторую шутку!

Взгляд мистера Джорджа стал холодным.

– Разумеется, нет, – сказал он. – И, разумеется, вам не пристало подвергать сомнению намерения графа. Гвендолин справится, верно, Гвендолин?

Я не ответила. Моё чувство уверенности в себе изрядно пострадало за последние два часа. Если речь шла всего лишь о том, чтобы не бросаться в глаза так уж явно – с этим я справлюсь. Я просто стану в уголок и начну спокойно обмахиваться веером. Или лучше не обмахиваться, а то кто его знает, что это может означать. Просто стоять и улыбаться без зубов. Разумеется, при этом никто не должен меня беспокоить, спрашивать про маркиза Стаффорда или там приглашать на танец.

Шарлотта начала тихонько наигрывать на рояле. Она играла очень миленькую мелодию в стиле музыки, под которую мы только что танцевали. Гидеон стал рядом с ней, она поглядела на него и что-то сказала – что именно, я не поняла, поскольку Губошлёп громко вздохнул.

– Мы попробовали последовательно преподать ей базовые движения менуэта, но я боюсь, что мы должны прибегнуть к другим методам!

Я не могла не восхититься способности Шарлотты одновременно говорить, смотреть Гидеону в глаза, демонстрировать свои очаровательные ямочки и при этом ещё и играть на пианино.

Губошлёп всё ещё причитал.

– Возможно, помогут иллюстрации или разметки на полу, ещё мы могли бы…

– Вы сможете продолжить урок прямо завтра, – перебил его мистер Джордж. Гвендолин пора на элапсирование. Идём, Гвендолин?

Я с облегчением кивнула и схватила свою школьную сумку и плащ. Наконец освободилась. Чувство унижения тут же уступило место взволнованному ожиданию. Если всё пойдёт хорошо, то меня пошлют элапсировать в день после моей встречи с дедушкой, а в тайнике окажутся ключ и пароль.