Синий, как море

— Думал я, может, богач какой. Но богачам, сударь, ежели они из другого города приехали, в мой кабак не с руки ходить — я ведь комнат не сдаю, да и, прямо скажу, сударь мой: все, что рядом сдается — даже, не примите в обиду, не для вас будет, не то что какому богачу. Вам, сударь, если комнату себе искать, так это с той стороны дворца надо спрашивать, к горам, стало быть. Там оно, прямо скажем, куда как поприличнее будет. А у Яхора в отеле — где, значит, богатому самое и место — там же ведь и своя кухня есть, опять же летом он и на террасе столы ставит: не знаю, сударь, как это назвать — ну, корчма не корчма, а вроде харчевня, только вся без стен, без потолка, одни только вот столы на земле под деревьями стоят, там, где тень погуще будет. А кухня у него, сударь, хороша, лучшие повара на весь Ранскурт там собрались. Так скажите мне, зачем же это богатому человеку через полгорода сюда со своей чашкой идти?

— Может, ненормальный? — предположил я. Мне было очень интересно. С каждой секундой на душе становилось легче и веселее. Хороший все-таки сегодня вечер получился!

— Никак, сударь, такого не может быть, — веско сказал хозяин. — Не может тронутый богач ходить вовсе один по незнакомым местам. Я ведь его первый раз здесь вижу. Потому что, сударь, когда у большого человека голова портится, его, оно конечно, может и сюда занести; только с ним обязательно два-три человека прислуги будет. А если уж человек с порченой головой без присмотра ходит, значит, богатым ему быть последний день. Так что, сударь, посудите сами, из чужих краев слабоумному да при деньгах ну никак не добраться.

— Тоже верно, — пробормотал я, силясь получше разглядеть чашку и при этом не слишком явно пялиться на незнакомца.

— А по виду да по разговору, сударь, он вроде солдат, но опять же откуда бы у солдата деньги да много? Солдат бы чашку если и добыл — ну, прямо скажем, на войне всякое бывает — так бы давно уже пропил или разбил, а то — девке подарил. И пьют солдаты вино, чаще кисленькое, что подешевле, чтобы много было; а если времени нет — тогда бражку или сивуху.

— Да! — сообразил я. — Я ж все время спросить хочу: что он из нее пьет?

Хозяин оглянулся, склонился к моему уху и кратко сказал:

— Чай.

Сначала я не понял. Потом поднял голову и долго смотрел на хозяина. Потом окончательно ошалел и робко переспросил:

— Что?!

— Чай, — обреченно повторил хозяин. — Чая у меня, сударь, нет, и в заводе никогда не водилось. Так он его, сударь, тоже с собой притащил, чайничек заварочный принес и даже заваривать никому не доверил. Велел крутого кипятку на стол, чайничек свой сполоснул, чашку, потом как начал чего-то там отмерять, переливать, взбалтывать и настаивать — ровно маг с зельями! А теперь сидит, вражина, и прихлебывает! — в голосе хозяина явственно прорезались злобные нотки.

— Странно, — медленно сказал я. — Мужицкий напиток, да и не принято у нас чай пить. Может, иноземец? Хотя… У гномов вроде бы чаем балуются, да только не похож он на гнома…

— Никак не похож, — подтвердил хозяин. — Высокий, тощий… Вот в вас, сударь, локтей шесть с лишком будет, коли меня глаз не обманывает, ну так он пальца на три повыше будет. И не мужик он, поверьте моему слову, сударь. Порода чуется, сыр с цитронами жрет и платит золотом… Ох, простите, сударь, из-за третьего стола кличут! Виноват!..

Хозяина не стало. На удивление проворный дядька был хозяин. Испарился из-под локтя, как призрак, и тут же возник в другом углу. А странный незнакомец вдруг поднял голову и встретился со мной взглядом. Я почувствовал, как неожиданно закружилась голова. В его взгляде был неуловимый вопрос, радость узнавания и что-то еще… Какая-то легкая ирония постороннего, но вполне доброжелательного наблюдателя.

Очевидно, он прочитал на моем озадаченном лице нужный ему ответ. Встал, заботливо прихватил свою чашку и легкой походкой подошел к нашему столу. У Орбена глаза вылезли из орбит.

— Приятного ужина, принц, — сдержанно сказал незнакомец и обезоруживающе улыбнулся. — Меня зовут Альба.

— Вы не ошиблись, друг мой? — я постарался вложить в свои слова побольше высокомерия.

— Кажется, нет, принц, — незнакомец продолжал улыбаться. По-видимому, меня действительно так зовут.

— Я о другом, — я разозлился. — Почему вы решили называть меня принцем?

— А как же вас еще называть, ваше сиятельство?

— Вы обознались, — я опустил голову.

— Увы, принц Райдок. Впрочем, я не собираюсь кричать об этом на улице. Я ждал здесь именно вас. Мне было лень идти во дворец, к тому же вам я нужен куда больше, чем благородному Данку.

Я понял, что в его речи несказанно меня раздражало. Он говорил со мной на равных. При обращении ко мне это было трудно уловить, но вот «благородный Данк» он произнес как-то так… Какой-нибудь молочник мог бы так сказать «кузнец Хирак, сосед мой»… Кто же он, этот странный путник?

Незнакомец, кажется, услышал мои мысли. Он подчеркнуто вежливо поклонился и сказал:

— Позволю себе повториться, принц Райдок. Меня зовут Альба. Я готов носить Синий цвет и это обойдется вам в шестьсот девяносто три таленга. Ваше решение?