Синий, как море

Орбен охнул. Я почувствовал, как щеки мои стали пунцовыми.

— Вы… Вы?..

— Да, — сухо сказал Альба. — Я Витязь. Я свободен и жду вашего решения.

— Кто направил вас сюда?

— Вы должны знать, Райдок, что об этом говорить я не вправе. Могу лишь честно признаться, что я не ждал возможности сражаться за Лунную Лагуну. Однако… — он развел руками.

— Но я…

— Вы вправе распоряжаться казной, — уже вовсе недружелюбно сказал Альба. — Смелее, принц. Не заставляйте мир слишком долго качаться на весах вашего выбора.

Я не выдержал напряжения. Я никак не мог его выдержать. Слезы коварно выступили у меня на глазах. Что я делаю? Спасаю страну или окончательно гублю ее? Может быть, именно для этого момента меня и лишили памяти. Может быть, именно сейчас можно сделать главную ошибку?

Стоп. Какой выбор должен сделать обессиленный, почти утративший рассудок и волю человек?

Он должен сказать «нет». Он должен испугаться ответственности и навеки утратить шанс победить.

— Да, — сказал я, сам не слыша собственного голоса. — Да, Альба. Вы нужны мне.

Альба еще раз поклонился. Улыбка его чуть изменилась. Он словно стал менее чужим, менее странным. Глаза на долю секунды засияли ярким синим светом и снова стали прежними — лучисто-желто-зелено-серыми.

— Повелевайте, мой принц, — сказал он уж вовсе буднично. — И… э-э… со мной еще трое… э-э… назовем их союзниками.

— Где же они? — я обвел взглядом таверну.

— Хозяин! — неожиданно громким голосом позвал Альба.

Появился хозяин.

— Где мои обормоты?

— В сарае, где же еще? — недовольно отозвался хозяин. — Ништо их можно с честными людьми в один дом? Воняют же, я извиняюсь! Где вы их откопали, понять не могу? И что это вы почтенным гостям решили ужин перебивать, тоже не смекну?

— Мы не возражаем, почтенный Рана, — поспешил вмешаться я. Принеси-ка нам, будь добр, еще пива. Из пивоварни вашего Орлока.

— Разумеется, сударь, — хозяин направился за пивом, но на прощание воткнул в Альбу колючий буравчик недоброго взгляда.

Витязь только улыбнулся ему вслед.

— Как у вас не любят незнакомцев, принц… Даже удивительно. Ведь люди Лунной Лагуны — моряки и страноходцы. Варвары, которые пересекают куда меньшие расстояния, гораздо более общительны и приветливы. Сегодня ты добр к чужаку — завтра на чужбине лучше встретят тебя. Очевидно, ваши люди забыли вкус странствий, принц, если стали грубы и заносчивы.

— У нас война, — сухо ответил я. — В войну с чужаками трудно быть приветливым.

— Даже если это друзья?

— В особенности когда на них не написано, что это друзья.

Альба кивнул.

— Это правда. Мне следует помнить. Простите, принц, но я уже говорил, кажется — я не ждал возможности сражаться на стороне Синего домена. Однако судьба бросает кости по-своему.

— А! — на моем лице, кажется, выразилось такое удивление, что Орбен испугался. — Вот почему я вас не понял! Почему Синего? Мы гордимся белизной наших знамен.

Альба чуть насмешливо кивнул.

— Это я знаю, генерал. Но будьте честны перед собой — на земле только один цвет может называться белым.

— Тогда почему не наш?

— Хотя бы потому, что вы все-таки наследники мореходов Лиаменны. И пусть древнейшие предания говорят, что первыми в мир пришли люди Белых Гаваней, в старых храмах ваши цвета — не белый с синим, а синий с золотым. Ночное небо, ночное море, а между морем и небом — луна. Так поется в одной из самых старых песен, которые я знаю.

Мной внезапно овладело раздражение.

— Хорошо. Я устал, Витязь. Давайте закончим формальности, и позвольте мне спокойно завершить ужин. Я смертельно устал и должен поспать перед завтрашней дорогой.

— Куда вы направляетесь?

— В Сапфир. Я приму командование городом и гарнизоном.

— Меня вы возьмете с собой?

Я задумался. Имею ли я право на такой поступок? Наверное, имею. Не отправлять же его с докладом в столицу… если можно прямо отсюда быстро двигаться на юг. Сапфир куда ближе к месту боев, чем Ранскурт, тем более Дианар. И очень возможно, что в Дианаре он попросту уже никого не застанет. А следующее крупное сражение, вернее всего, будет под Сапфиром. У стен моего города… и с моей армией… ох, плохо мне, горько мне! Ох, одиноко мне! Эх, кому бы пожаловаться на жизнь?

И кому я еще не жаловался за последние три дня? Так я скоро на улицу выйду и закричу: «Люди Сапфира! Принцу вашему плохо!» Стоп, Райдок! Опять отвлекаешься?

— Да, вы пойдете со мной, Альба. Вы и ваши… союзники.

Кого он имеет в виду под этим странным словом?

— Давайте покончим с делами до завтрашнего утра. Два вопроса, Альба. Первый: как вас официально называть?

— Так и зовите, принц. Альба. Витязь Альба.

— Это полное имя?

— Полнее не бывает.

— Второе имя, мой принц, — смущенно и глухо сказал Орбен, пряча осоловевшие глаза, — дается по городу или крепости, где был заключен Договор. Вот хоть у Моуриса спросите… ох, тля меня заешь, не спрашивайте.

— Да почему?! — я впал в безнадежное оцепенение от собственной тупости. Я опять начинал тихо ненавидеть сам себя.