Читаем Синий дым полностью

Как в половодье мутная вода,Так сердце с расточительностью мота,Несёт и топит трудные годаВесной в стремительных водоворотах.Вновь ровный след велосипедных шинЛожится на шуршащий влажный гравий,И розовеют яблони долинНормандии — в своей весенней славе.Земля, земля! Как мы прощаем многоСвоей нелепой, горестной судьбе,Как блудный сын у отчего порога,Когда мы возвращаемся к тебе.<p><strong>«Пухлый и рыхлый, как белая вата…»</strong></p>Пухлый и рыхлый, как белая вата,Ночью выпал чистейший снег.Радости сколько весёлым ребятам,И улыбается пожилой человек.В общем, снег теперь бел, как волосы,И казалось бы — не до смеха,А хочется крикнуть полным голосомИ ждать ответного эха.В густых заснеженных заросляхВозятся озорные щеглы.Жизнь, в неожиданной старостиПой, как полёт стрелы.<p><strong>«О человеческой судьбе, об этой “жизненной дороге”…»</strong></p>О человеческой судьбе,Об этой «жизненной дороге»,Не только о самом себе,С задумчивостью и тревогой.Y всех подводит смерть итог,И это униженье неизбежно.И что ж в итоге? —Несколько небрежныхИ часто неудачных строк…<p><strong>«Ты помнишь этот вечер в сентябре?..»</strong></p>Ты помнишь этот вечер в сентябре?Мы шли вдвоём пустынными полями.И кладбище пред нами на гореВ закат врезалось резкими крестами.В осенних холодеющих поляхЕщё копали женщины картофель.Мы подошли к пруду, и в тополяхСквозил твой дерзкий и прекрасный профиль.Эрувиль, 1933.<p><strong>«У очага, где тихо пляшет пламя…»</strong></p>У очага, где тихо пляшет пламя,Беседуют и табаком дымят.Над чёрными лесами и горамиСпокойные созвездия горят.И, помнишь ли, когда летели клиномВ Россию журавли и цвёл апрель.На той скале, что виснет над долиной.Мы слушали вечернюю свирель?<p><strong>ОСЕННИЕ ТОПОЛЯ <a l:href="#n_32" type="note">[32]</a>(из книги «Пять сюит»)</strong></p>

Нине Котоман

Мой поезд летит, как цыганская песня,Как те незабвенные дни…

А.Блок

Вечерами с тобой у прудаМы встречались сторожко и тайно…

Ю.Софиев

<p><strong>1. «Жестокою, но щедрою судьбой…»</strong></p>Жестокою, но щедрою судьбойЯ был заброшен в этот город старый.Гул кораблекрушенья и пожараЕщё владел смятенною душой.Я молод был. Упрямо жаден к жизниИ простодушно в этот мир влюблён.Так после бури солнце, вдруг, разбрызнетСноп золотых лучей на зелень крон.…………………………………………..Жизнь становилась трудной и суровой,Жестокий спор я вёл с самим собой.И в этой честной жизни трудовойМоя страна мне открывалась новой.Весна, моей взволнована находкой,Сиреневою мглою расцвела.И ты неповторимою походкой,Сияющая, в жизнь моя вошла.<p><strong>2. «Багряный луч зажёг стволы у сосен…»</strong></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии