Синий бант

К подаркам она относилась очень трепетно, поэтому, тяжко и громко вздыхая, все же согласилась на позирование. И вот теперь картина закончена и привезена домой.

Пока Илья разглядывал портрет, любуясь собственной женой, в кабинет вошел Юня. Он увидел изображение и захлопал в ладоши:

– Мама! Мама!

– Да, мама, – Илья подхватил сына на руки. – Нравится?

– Да! – громко крикнул ребенок и снова захлопал.

В кабинет заглянула Елена Дмитриевна:

– Илья Юльевич, я могу покормить мальчика ужином.

– Не нужно, мы справимся сами. Езжайте домой.

С появлением Юни Елена Дмитриевна все чаще задерживалась в их доме. Собственные внуки жили далеко, и рождение сына у Ильи было воспринято как нечто личное. Юня словно восполнял женщине недостающее общение с родными. К трехлетию мальчика няня была выжита окончательно. Елена Дмитриевна с удовольствием гуляла с ребенком, готовила ему детскую еду, кормила и сидела вечерами.

– А это… это же Майя… – домоправительница увидела портрет. – Очень красиво.

– Я тоже так думаю, – согласился Илья.

– Вы точно справитесь?

– Конечно.

Майя вернулась в оркестр. Правда, вышла не на полную занятость, но все равно теперь два раза в неделю играла вечерами. В такие дни Илья старался пораньше возвращаться домой, чтобы не оставлять сына без родительского внимания. И спать укладывал сам. В общем-то, делом это было несложным. Юня рос послушным ребенком и любил слушать на ночь книжки. После чего мирно засыпал. Правда, с книжками оказалось не совсем все просто. Когда сына укладывала Май, она читала «Три поросенка», «Репку», «Красную Шапочку» и другие сказки, которые полагается читать детям в таком возрасте и что им обычно нравится. Юне тоже нравилось. Вот только когда ребенка укладывал спать Илья, эти книжки не годились. Сын отказывался слушать сказки в исполнении отца и требовал читать ему «Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря.

«Между нашим и неприятельским войсками было небольшое болото. Враги ждали, не станут ли наши переходить его, а наши стояли под оружием в полной боевой готовности…»

Это было необъяснимо. В качестве альтернативы для Юни купили большую красочную детскую энциклопедию про римлян, там открывались окошки, двигались фигурки, раскладывались макеты зданий. Книга не имела успеха. Мальчик упорно тыкал пальцем в невзрачный серый том и твердил: «Сезаль, Сезаль…»

Приходилось читать…

«В лагере был один знатный нервий по имени Вертикон, который с самого начала осады перебежал к Цицерону и на деле доказал ему свою полную преданность…»

Май безумно веселило такое положение дел, она даже пыталась сочувствующе смотреть на Илью, но у нее это плохо получалось.

– Век живи, век учись, – говорила она, стараясь не расхохотаться, и подарила на Новый год сборник речей Цицерона – «один на двоих вам с Юней».

Он подарил ей кольцо с темным, почти черным сапфиром, в которое Майя сразу же влюбилась и носила почти постоянно, за исключением тех дней, когда выступала. Кольца мешали ей играть. Все. Кроме обручального.

Вернулась Май привычно поздно – в половине двенадцатого. Усталая, но довольная. Илья привычно ее ждал.

– Голодная? – поцелуй в холодный с мороза нос.

– Очень. У нас там есть что-нибудь вкусное?

– Конечно.

– Тебе завтра очень рано вставать? Посидишь со мной? – щекой по его щеке.

– Посижу.

И не только посидел, слушая рассказ о том, что спектакль прошел с заменой балерины во втором отделении, но и рассказал, как прошел вечер с сыном. А потом повел Май в кабинет и показал портрет. Она долго молчала, рассматривая картину.

– Знаешь, – проговорила Майя наконец, – а я ведь ни разу ее не видела. Мастер не разрешал смотреть на результат после сеансов.

– Нравится?

– Нравится. Очень. И где она будет висеть?

– Здесь.

Май оторвала взгляд от портрета:

– Ты хочешь запереть такую красоту в кабинете?

– Конечно, ведь это же мое.

Она положила голову на плечо мужа и прошептала:

– Ты, оказывается, жадина.

– А ты разве не знала? – спросил он, обняв. – Кажется, я наконец-то понял, что меня в этой картине смущает.

– Что?

– Размер смычка, – задумчиво произнес Илья. – Думаю, великоват.

Май прикусила губу, оценивающе глядя на смычок, а потом ответила уверенно:

– В самый раз.

Инструкция

Когда Юне исполнилось четыре года и он научился произносить букву «Р», на первый план вышли вопросы мироздания. А именно – как он появился на свет. В том, что истина где-то рядом, Юня не сомневался. Он усиленно размышлял над интересующим его вопросом во время вечерней сказки, дневных прогулок, просмотров мультфильмов и игры в «Лего». В общем-то, большая коробка «Лего» и дала подсказку. Ведь в ней много деталей, и домик предстоит построить, и маленький двор и… даже человечков!