Сингулярность 2.0. Биотех

Диана хотела заявить, что чувствует себя превосходно, но опомнилась. Она не имеет права скрывать недомогания. И так третий день откладывает. Призналась:

– Мне кажется, грудь увеличилась и стала тверже. И неприятный привкус во рту. Но так и должно быть? При беременности…

Она замолчала под взглядом ученого. Тот взял ее руки, сжал в своих больших мягких ладонях. Ответил:

– Девочка моя, скажу прямо – твои последние анализы весьма скверные. Началось взрывное деление клеток. Процесс затронул не только молочные железы, почти все органы. Понимаешь, о чем я?

– У меня рак, – прошептала Диана. – Но это ведь можно вылечить светом?

– Да. Мы на девяносто девять процентов уверены, что на твоей стадии можем взять под контроль клеточную пролиферацию. Однако…

– …это повредит ребенку?

– Да нет же! – Академик вскочил. Принялся выхаживать по кабинету взад-вперед. – Понимаешь, в чем дело: онкогенез, поразивший твой организм, никак не задел плод. Мы не знаем причину. Возможно, это пока действует плацентарный барьер. Но что, если нам удалось индуцировать стабильный пространственный контакт в хроматине клеток плода? Понять это можно, только продолжив наблюдение за онкогенезом. Разумеется, при малейших признаках опасности для ребенка мы проведем искусственные роды и начнем лечение. Но…

Он запнулся, и Диане пришлось закончить фразу:

– …для меня это может оказаться слишком поздно. Аркадий Ионович, как долго мне надо потерпеть?

Академик остановился, посмотрел на нее. Глаза его за толстыми стеклами очков были грустными.

– Боюсь, до конца, девочка моя.

Диана облизнула вмиг пересохшие губы.

– Я согласна.

День 1634. Виктория

Это в самом деле была детская больница. Взрыв выбил стекла, в правом крыле обвалилась часть фасада между вторым и третьим этажом. Из пролома, из ближайших к нему окон с гулом и треском вырывались языки пламени. Против ожидания, паники не было. И зевак пока не было, – жители близлежащих домов, за семь лет карантина приученные к комендантскому часу, не спешили выбегать на улицу.

Медики быстро, но без сутолоки, выводили детей из здания. Одна из женщин бросилась к полицейским.

– Хорошо, что вы приехали! – закричала на бегу. – Я дежурный врач! Помогите с эвакуацией, у нас лежачих много!

– Что у вас случилось? – поспешила к ней Дубич. – Пожарных вызвали?

– Конечно вызвали! Может, кислородные баллоны взорвались? Главврач…

– Там дети есть? – перебила ее Виктория, указав на третий этаж горящего крыла.

– Да. Там отделение интенсивной терапии, все тяжелые. Я пыталась дозвониться до дежурной сестры, но она не отвечает.

– Младший лейтенант, сержант, за мной!

– Туда не пройти, коридор обвалился и горит все, – возразила врач. – Пожарные…

– Пока они приедут, спасать некого будет, – отмахнулась от нее Виктория. Повернулась к патрульным. – Растяните простынь и держите под окнами. Я буду сбрасывать детей сверху, вы – ловить.

– Но там же высоко, они покалечатся… – снова попыталась спорить врачица и запнулась. Поняла – для маленьких пациентов интенсивки это единственная надежда.

День 762. Кирилл

Звонок интеркома разбудил майора Быстрякову, командира отряда добровольцев после смерти Андрея. «ЧП» – она поняла это сразу, едва веки разлепила. Не существует иной причины, чтобы руководитель Проекта вызывал ее к себе среди ночи. Быстро оделась, поспешила на второй, командно-административный ярус.

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите? – спросила, открыв дверь.

Хозяин кабинета молча кивнул. Кроме него здесь были начальник научного отдела и зам по безопасности. Это окончательно убедило Викторию, что догадка верна.

– Майор, у нас чрезвычайная ситуация, – объявил безопасник без прелюдий. – Доброволец Панкратьев пытался самовольно покинуть объект. Вступил в поединок с охраной. Троих убил, еще двое тяжело ранены. Остановить его удалось, только врубив дневной свет на верхних ярусах. Тогда он спустился вниз и заперся в помещении «213».

Новость ошарашила. Несколько секунд понадобилось Быстряковой, чтобы вернуть способность к логическому мышлению.

– Что такое «помещение 213»?

Безопасник быстро глянул на генерала, уловил короткий кивок, объяснил:

– На объектах, подобных нашему, в обязательном порядке устанавливается термоядерный заряд. Так сказать, самоликвидатор, «кнопка последней надежды» в кризисной ситуации.

Брови Виктории поползли вверх.

– Самоликвидатор? То есть, начиная эксперименты, вы опасались, что свет превратит каждого из нас не в «человека совершенного», а в монстра? Вы нас боялись?

Безопасник отвернулся. Ответил генерал, коротко и честно:

– Да. Мы вас и сейчас боимся.

– Вчера Кирилл взломал сервер научного отдела, – вступил в разговор академик. На Быстрякову он не смотрел, не поднимал взгляд от пола. – Какую информацию он получил, неизвестно. Служба безопасности обнаружила несанкционированное проникновение слишком поздно. Я думаю, именно это послужило толчком.

Безопасник укоризненно посмотрел на ученого. Продолжил: