Сингулярность 1.0. Космос

Они летели за «Скелетом», всматриваясь в него глазами зондов, ощупывая лапками «змей». Чёрная туша с дырой в боку. И ничего похожего на люки или иллюминаторы.

«Змеи» замолчали – одна, вторая… все десять. Пропал сигнал.

Капитан представил, как что-то давит роботов в темноте жерла, топчет огромными лапами.

Послали вторую партию «змей» – более экранированных, с камерами на концах суставчатых тел. Через четыре минуты связь прервалась.

Капитан вопросительно глянул на Вдову.

– Ты видел картинку, – сказала она. – Никого там нет.

– Возможно, мы просто не видим… – начал Клиент.

Вдова скривилась.

– Что-то глушит сигнал.

Капитан смотрел на погасшие колонки данных.

– И мы можем их вернуть?

– Если цел алгоритм, вернутся, когда закончат.

⁂

Был ли «Скелет» красив?

Клиент обдумал это. Вопрос сводился к точке зрения. К представлениям о красоте. Только и всего. Человеческие глаза видели в «Скелете» уродливые, внутренне агонизирующие останки чего-то ещё более уродливого и несчастного. Конструкторы судна, возможно, видели в нём идеальную форму, чудо.

«Скелет» не имел ничего похожего на сопла, что, впрочем, не означало отсутствие двигателей. Клиент предположил, что роль газового или иного канала могло выполнять обнаруженное ими жерло. Впрочем, всё могло оказаться не тем, чем предполагалось. Даже сам корабль.

В Дыре свято верили, что галактики кишат другими цивилизациями. Цивилизациями, которые владеют технологиями мгновенного перемещения в космическом пространстве. Цивилизациями, которые вот-вот родятся. Цивилизациями настолько старыми, что им наскучили звёзды. Крыски постоянно твердили про «окна контакта», «сигнальную процедуру» и прочую муть – вшивали её в голову инженеров-исследователей, в числе которых был Клиент.

Экипажи звездолётов собирали из отбросов, биорасходников. «Дать последнюю надежду» – так это называлось. Когда закончилась Крайняя Война, горстка победителей открыла ангары и долго смотрела влюблёнными глазами на пылящиеся внутри космические корабли. Сотни новеньких звездолётов. Вот только кого готовить и отправлять (скорее всего, в один конец)? Каждая здоровая рука и преданная голова на счету. Но зудело, смотрелось вверх, мечталось, что пока разгребают и возрождают здесь, на Земле, там, далеко-далеко, летят и ищут… И тогда нехотя посмотрели в сторону тюрем: заключённых было в избытке.

Методисты и психологи нащупывали производственные связи будущих экипажей. Всё это казалось одной большой шуткой, учитывая то, из кого лепили экипажи, но подавляющие инъекции сделали своё дело. На время, как выяснилось позже. Чем заканчивается длительная групповая изоляция отборных маньяков, продемонстрировал Ледник.

С подноготной друг друга их познакомили в Дыре, вывалили на стол всё грязное бельё и оставили любоваться. Кровь. Ненависть. Ярость. Похоть. Одержимость. Холодный расчёт… Познакомились, ублюдки? А теперь по укольчику, и за дело!

Все они были убийцами. Все, кроме священника. Добровольца, верующего в спасение сбившихся с пути душ. «Как бы греховен ни был человек, незаявленное от зла свободное создание, он может уповать на прощение» – что-то в подобном духе. Инициатива католической церкви. Нога священника-добровольца ступала на борт каждого корабля. Крыски не возражали: священнослужителей тоже было в избытке.

Клиент пялился в черноту обзорного экрана. Пробежался пальцами по панели: увеличил, отфильтровал.

«Скелет» казался живым. Вернее, некогда живым. Пока не обзавёлся дырой в брюхе. Складывалось впечатление, что корабль давно покинут. Отражённый свет играл на корпусе судна. Земная наука никогда не встречалась с подобным материалом. Клиент сомневался, что это металл. Скорее мёртвая искусственная плоть. Он вспомнил своё лицо в зеркале после выхода из криосна: череп, обтянутый кожей, особенно тонкой у рта, оголённые торчащие зубы.

– Что со «змеями»? – спросил капитан.

– Ни одна не вернулась, – ответил Клиент.

– Далеко заползли?

– Девять метров. Дальше – информационная пустота.

– Что выведали?

– Микробов нет. Ничего нет.

– Но?

– Мы ведь не знаем, с чем столкнулись. Не знаем, кто построил эту штуку и как выглядел. Они могут быть анаэробными.

– Или мёртвыми.

– У нас почти нет информации. Слишком мало даже для предположений. Как я уже говорил, дыра в борту может быть шлюзовой камерой, отсечённой от атмосферы корабля.

Капитан хлопнул по коленям.

– Тогда зайдём и осмотрим всё повнимательней. Мы уже достаточно налюбовались на эту уродину. Пора бы и навестить.

⁂

Папа подкатил трап и полез в люк на загривке скафандра – сначала ноги, затем остальное, – извиваясь, устраиваясь. Скаф принял пассажира. Папа отключил магнитные замки и отлип от переборки. Подмигнул Вдове сквозь поликарбонатный пузырь шлема.

– Ну, как я тебе?

Она показала, что не слышит.

Папа чертыхнулся, включил микрофон и повторил.

– Как апельсин, – сказала Вдова.

Внешний слой костюма был ярко-оранжевым – так проще найти заблудшего астронавта. Вероятнее всего, мёртвого.