Сингулярность 1.0. Космос

– Я не… – выдавил Клиент, инженер-исследователь, пряча глаза и перебирая чётки пухлыми короткими пальцами. Лицо – отёчное, подрагивающее. Быстро же он набрал вес – будто и не продрых, запаянный в криокапсулу, шесть лет.

– Ты – не?.. – помог капитан.

– Не уверен, – промямлил Клиент.

Огромная голова Ледника медленно повернулась к Клиенту, и тот сжался под взглядом мёртвых глаз, перестал шуршать бусинами.

– Ясно, – сказал капитан, хотя гомосексуальность Меломана ничего не меняла. Оставалось решить, что делать с Ледником. – Папа!

Папа подался через стол; заскрипели ремни.

– Ну? – сказал навигатор. Сойдёт за «да, капитан».

– После собрания запрёшь в каюте.

Капитана не волновало, как выглядит его общение с экипажем. После Крайней Войны всё выглядело неправильно: пародия, искажение, ошибка. Дорвавшаяся до власти кучка полоумных учёных, одержимых освоением других планет и поиском внеземной жизни. Исследовательские звездолёты с экипажами из преступников и отбросов…

Единственное, что заботило капитана, – возможность возвращения. Нужны лишь удачно брошенные игральные кости, что-то важное – тогда он повернёт «Алого карлика» назад, к Земле, и крыски из Дыры не посмеют перечить.

Капитан попытался втолковать это команде.

Когда закончил, в кают-компании повисло густое молчание. Капитан чувствовал себя странно: он впервые сыграл эту роль, попробовал пустить электрический ток по схеме «начальник – подчинённый», и схема… заработала? перегорела?

– Так что завязываем с кровопусканием. Это, конечно, будоражит похлеще воскрешения, но… – Капитан на секунду замолк, вспомнив, как влага распрямляла его высушенное криосном тело, наполняя сосуды болью, а кости – хрустом. – Но в иллюминаторах по-прежнему маячит эта инопланетная дрянь…

– «Скелет», – подсказал Клиент. Так они прозвали судно пришельцев.

Капитан не ответил.

– …и мы должны выжать её досуха, чтобы было с чем возвращаться. Это раз. Или, скорее, два. А раз – это двигатель. Если не устраним аварийные контуры, возвращаться будет не на чем. – Капитан выдержал паузу. – Так что повторю свой вопрос. Кому-нибудь ещё кажется, что у нас мало проблем?

Никому. Во всяком случае, все постарались придать лицам соответствующее выражение. Капитан схватился за спинку анатомического кресла и завис над ним, над взглядами экипажа, всматривался в лица – ждал, пока под ультрафиолетом его серых глаз затвердеет гель чужого согласия.

Проблем насыпало с горкой. Но если порыться – можно выудить билет домой. Найти на «Скелете» что-нибудь стоящее, да хоть засохшее чужепланетное дерьмо, которое положишь в пробирку, заберёшь на борт, а после всучишь крыскам. А там недалеко и до амнистии.

⁂

Они парили, опутанные эластичными фиксаторами.

Он брал её сзади. Он всегда брал её сзади. Это устраивало обоих. Папа не видел её лица. Вдова не видела его. Могла думать о чём угодно. Например, о корабле пришельцев.

В иллюминаторе-экране моргнуло и увеличилось изображение, считываемое камерой зонда. Больше всего «Скелет» походил на грудную клетку неизвестного существа. Длинные рёберные дуги, шипастый хребет. Костный каркас, обтянутый чёрной кожей. Нечто искорёженное, страдающее – Вдова чувствовала боль корабля, боль проникала в неё вместе с Папой.

«Скелет» летел по орбите вокруг звезды Барнарда. Несколькими километрами выше следовал «Алый карлик».

Вдова оттолкнулась от стойки и медленно, по-собачьи, развернулась вокруг своей оси к переборке, отделяющей каюту от коридора. Прилипший к её ягодицам Папа перебирал в воздухе коленями. Наверное, выглядел нелепо: костлявый, потный, со спущенной нижней частью комбинезона. Она засмеялась, представив. Протянула руку к панели управления, и переборка напротив её лица обрела прозрачность.

Папа намотал на кулак её волосы и заработал тазом.

Перед лицом Вдовы, за прозрачной переборкой, покачивался коридор. Приближался и отдалялся толчками. Она закрыла глаза и увидела, как по проходу плывут красные трепещущие шарики. Кровь Меломана. А следом, будто на поводке, плывёт сам Меломан. Живот бортинженера вспорот, комбинезон разошёлся, кровь выступила на краях раны, тяжёлые капли крутятся в воздухе. Вдову снова охватило то жаркое возбуждение, испытанное вчера при виде раненого Меломана. Она кончила, когда в коридоре возник Ледник – летел за алым шлейфом, и красные шарики исчезали в его широко распахнутом…

– Кого на «Скелет» зашлют?

Папа задыхался. При этом тянулся к Вдове каждым волоском, каждым пропущенным вздохом; не первый раз ему казалось, что его словно затягивает в чёрную дыру.

Вдова отвлеклась от воспоминаний.

– Выбор невелик.

– И всё-таки?

– Ставлю на тебя.

– Вот чёрт…

– Что такое?

– Ты же ведьма. Не ошибёшься.

Он навалился на неё, зашарил ладонями по её животу, стянул стимулирующую повязку, стиснул левую грудь, помял, палец забарабанил по правому соску, словно тот был неисправным индикатором.

– Что с двигателем? – спросила Вдова.

– Тестируем повреждённые контуры.

– Не испаряется?