Синева небес

— Нет, я уже нашла все, что хотела.

— Может, поможете мне? Я действительно не ориентируюсь в книгах.

— Вот альбом Тадаоми Ямады. Еще есть монографии «Тысячелетняя Венеция», «Венеция — морское государство» и несколько специфическая вещь — «Крестовые походы и Венеция». А вот «Поэтическая Венеция» — вероятно, путевые записки.

— Я просто в растерянности — что же выбрать?

— А что вам все-таки нужно? Если справочник для путешественников, то лучше выбрать что-то конкретное.

— Многие японцы умерли в Венеции. Вот мне и захотелось узнать, где именно.

— Тогда, может быть, подойдет фотоальбом Ямады? Альбом был толстый, дорогой и Фудзио явно не по карману.

— Пожалуй, лучше покупать по одной книге. Быстро не прочтешь. Когда дочитаю, снова сюда приду.

Женщина улыбнулась одними глазами и не выразила ни осуждения, ни одобрения. Фудзио выбрал «Венеция — морское государство». Направляясь с книгой к кассе, он спросил у незнакомки:

— Прошу простить, вы очень спешите?

— Нет, не особенно.

— Тогда позволите в знак благодарности за вашу любезность угостить вас чашкой чая? Я хочу рассказать вам о человеке, который умер в Венеции.

Рассказы о вымышленных родственниках или знакомых, которых якобы угораздило дать дуба на чужбине, — этим своим «изобретением» Фудзио очень гордился. Хотя идея, что называется, лежала на поверхности. Последнее время японцы стали путешествовать по всему свету, поэтому истории о смерти за границей удивления не вызывают. Умереть в пути, конечно, не так трагично, как умереть в горах, но и это трогает сердце.

— Вы не знаете, где здесь приличное кофе? Я из провинции и город знаю плоховато.

— Есть кафе, тут же на восьмом этаже, называется «Виндзор», недавно открылось. Название заурядное, но там относительно тихо. Но место немного снобистское. Вас устроит?

— Вы сказали «сно…», как там дальше? Что это значит? — переспросил Фудзио, на миг остановившись.

— Извините. Это означает «с претензией на изысканность». На самом деле все это — для обывателей.

— Пойдемте туда. Я как раз обыватель и есть.

Женщина улыбнулась с какой-то жалостью в глазах, но Фудзио сделал вид, что ничего не заметил.

Как она и говорила, в кафе было не очень людно.

— Чай и какие-нибудь пирожные? Или маленькие сэндвичи? Здесь подают комплекс под названием «послеполуденный чай».

— Не понимаю. Но все равно согласен.

— Какой предпочитаете чай?

— Вы имеете в виду зеленый чай среднего или низшего сорта?

— Здесь японского чая не подают. Есть разные сорта черного чая. Индийский или цейлонский?

— Я не разбираюсь.

— Тогда индийский?

Он еще не успел сказать: мне то же, что и вам, — как женщина уже обратилась к официанту.

— Господину индийский, а мне цейлонский.

— Извините, что сразу не представился, — сказал Фудзио с достоинством. — Меня зовут Ватару Миура.

— Моя фамилия — Госима. — Имени женщина не назвала.

— Большое спасибо, что помогли выбрать книги.

— Не стоит благодарности. Ничего мы не выбирали. Просто оказались рядом у книжной полки, — констатировала женщина с отвратительной точностью. — А кто у вас умер в Венеции?

— Мой двоюродный брат. Сын младшего брата моего отца. В отличие от меня, он родился в семье профессора Токийского университета и, поскольку был талантлив, родители, естественно, мечтали о карьере потомственного ученого, — вдохновенно врал Фудзио. — Однако он любил живопись и говорил, что хочет быть художником. Отец сердился, и в доме постоянно возникали скандалы. В то время его поддерживал, ведь у меня-то талантов нет.

Фудзио перевел дух и продолжил:

— Вообще, в нашей семье способностями отличался только его отец. Все остальные интеллектуальной работы чурались. Моя семья держит магазин гончарных изделий в провинциальном городе лишь по той причине, что это непортящийся товар, второй младший брат отца — директор завода.

Этот рассказ Фудзио сочинил на ходу, испытывая гордость от своего умения фантазировать. По ассоциации со стоявшей перед глазами пепельницей он придумал магазин гончарных изделий, а должность директора завода учредил, глядя на оловянную цветочную вазу, в которой стояла одинокая оранжевая роза.

— Значит, он уехал в Италию?

— Я в искусстве ничего не смыслю, поэтому всегда думал, что художники едут в Париж. А оказывается, он жил в Венеции. Он даже прислал открытку с изображением гондолы. Похоже, он был там очень счастлив. Несмотря на это, не прошло и полгода, как его труп обнаружили в канале.

— Когда это произошло? — спокойно спросила женщина.

— Как раз два года тому назад. Вот мне и захотелось прочитать об этом случае. До сих пор такого желания не возникало. Как бы там ни было, я впервые задумался: а не убили ли там его? Такие слухи тоже ходили. При вскрытии не обнаружили ни яда, ни ран…

— Как же он мог упасть в канал?

— Не понимаю. Но всегда найдутся сплетники, которые распространяют небылицы. Говорили даже, что у брата появилась женщина, и ревнивый соперник столкнул его в воду. Ведь это Италия, а поскольку брат был художником, то рядом с ним, конечно же, должна была быть прелестная девушка или очаровательная женщина.