Синдром отсутствующего ежика

Так хорошо поговорили, обсудили книжки, пока прилаживали корзины, потом укладывали их обратно в багажник, и я смотрела, как ловко и как будто привычно Кротов водружает два велосипеда на специальные полозья на крыше своей машины. Я такая ревнивая? Неужели в самом деле? А я-то всегда гордилась тем, что не знаю ревности, спокойна и щедра по отношению к тем, кого люблю… Но при чем тут, кстати, Кротов?…

Кротов рассказал мне, что много читает, разных, очевидно, не самых глупых книг. Я с трудом, но поддержала разговор, потому что в последнее время просто заставляю себя читать или хотя бы просматривать новомодных авторов, чтобы совсем не заскорузнуть в проблемах детских инфекций и аллергий.

Мы вспомнили школу, оказалось, что он тоже учился в английской спецшколе… Я не стала уточнять, в каком году он ее закончил, потому что уже точно была уверена – он моложе меня. Лет на пять приблизительно. Или даже на семь. Интересно, знает ли он об этой разнице? Знает, конечно. Я же паспортные данные писала, когда заявление о пианино оставляла в полиции. Там, правда, год рождения не указан, но при желании можно узнать в паспортном столе. Кто только мне сказал, что у него есть такое желание? Вот у Олега было желание – оно было и на лице, и… В общем, руководило всеми его поступками. А Кротов…

Весь вечер после прогулки я заставляла себя не думать о нем. Еще мне этого не хватало! Влюбиться, когда у меня на попечении двое маленьких детей, родители которых отбыли в неизвестном направлении. Точнее, Лиля отбыла в известном, и дозваться ее оттуда будет сложно. Как ни странно, раздражение против Лили в связи с моей собственной дурацкой влюбленностью в Кротова неожиданно улеглось. Я поняла, как хочется ей быть любимой. Как хочется говорить иногда тоном маленькой девочки, как страстно хочется завладеть мужчиной настолько, чтобы он просто не смог без нее жить, дышать, с аппетитом завтракать не смог…

Я долго рассматривала себя в зеркало. А есть ли что-то во мне, что еще может понравиться мужчине? История с Олегом – за скобкой. Тот видит во мне нечто ему одному известное, и так было всю жизнь. Наверно, зря я когда-то не вышла за него замуж. Жила бы всю жизнь любимая, оберегаемая нелюбимым мужем… Правда, конкретно выйти за него замуж он мне не предлагал. Однажды заикнулся, что хотел бы, чтобы я готовила ему завтраки и каждый день была рядом. Мне этого оказалось достаточно, чтобы прекратить с ним встречаться и ходить в кино. Я тогда точно знала, что я-то этого не хочу и делать не буду. И мне не хотелось его обманывать.

Я смотрела на себя и видела, как сильно похудело мое лицо за последние недели, на щеке у рта появилась ложбинка, которая обещает в скором будущем стать морщинкой, придающей лицу усталое и скорбное выражение. Волосы… Может, мне стоит покраситься? Из натуральной невыразительной блондинки превратиться в яркую и очень выразительную? Весь мой вид будет выражать: «Я устала от одиночества! Я жду тебя! Ищу тебя! Вернее, я тебя уже нашла! Только сообрази, что и ты тоже – нашел! Обрати внимание, какая я красотка – с разноцветными волосами, переливающимися губами, чудовищными ногтями, с которыми очень трудно жить, они цепляют колготки, попадают в колечко от ключей… Но я буду терпеть! Лишь бы не быть одной…»

Я вздохнула, протерла на зеркале пыль и постаралась больше в него не смотреть. Наверно, у меня нет шансов. Я не буду краситься в яркую блондинку, отращивать ногти, а тем более клеить пластмассовые, не стану носить ажурные колготки. Хотя колготки я бы, может, и надела, да мне некуда – не в поликлинику же и не на велосипедные прогулки.

Насчет прогулок. Я не люблю принимать скоропалительные решения. Поэтому весь вечер я думала, всю ночь просыпалась и тоже думала, а под утро, проснувшись окончательно с чугунной головой, встала, вышла на балкон, полюбовалась березками и чистым, застывшим в ожидании рассвета густо-синим небом, на котором тонкой струйкой бежал дым из трех труб теплоэлектроцентрали на краю Строгина, и сказала себе: «Нет».

Я не часто говорила это слово Ийке, стараясь, чтобы она росла на свободе, поэтому она была очень послушной, поражала всех тем, что слушалась с первого слова. Просто я настолько редко останавливала ее, что-то не разрешая, что она знала – если я говорю «нет», значит, действительно – нет.

Днем я видела звонок Кротова на мобильном телефоне, вечером – на домашнем. Дня два или три он мне звонил, потом перестал. Я решила – если вдруг найдут мошенника, укравшего пианино, как-то известят меня, пришлют повестку, например.

Прошла неделя. Один раз звонил папа Владика, опять накоротке, но он услышал то, что хотел услышать, – Владик в порядке, не болеет, не плачет. И я поняла, успокоилась, что папа Владика жив, помнит о сыне и скоро будет здоров. Лиля тоже позвонила, туманно пообещав:

– Вот сейчас ремонт закончится…

Кто-то, вероятно, бригадир ремонтных рабочих, громко откашлялся в этот момент и проорал:

– Выключать? А то все сгорит опять!