Он стоял напротив нее — мужественный, красивый в форменной одежде, со звездами на погонах, и совершенно чужой. Смотрел и хмурился так сильно, что меж бровей залегла глубокая складка.
— Прости меня. Прости за то, что я сделала, — собравшись с последними силами, дрожащим голосом выдавила Аня. — Я думала, что так будет правильно.
Она сделала шаг, сократив расстояние между ними, невольно потянулась к его плечам. Хотела прижаться к нему, но не решилась. Так и стояла, вцепившись в ткань его рубашки.
— У каждого своя правда, — один за другим Калинин разжал ее пальцы и, высвободившись из ее рук, отошел немного в сторону.
— Ты простишь меня? Дима, пожалуйста… — почти прошептала она, проклиная себя за слабость и ничтожность, и добавила как можно решительнее: — Я во всем признаюсь, в том, что это я убила, из твоего оружия! Я во всем признаюсь, напишу заявление …
Он даже не дал ей договорить.
— Не надо! Ни в чем! Признаваться! — процедил он сквозь зубы. — Забудь обо всем, что произошло! Живи дальше своей жизнью! Жилье у тебя теперь есть. Квартира твоя.
— Какая квартира? — растерялась Аня.
— Документы в сумке посмотри! — резко ответил Калинин. — Через месяц получишь документы на свою долю, а через полгода сможешь оформить на себя всю квартиру. Все, иди! — не попрощавшись, он направился обратно в отдел.
— Подожди… Мне нужно тебе сказать… — Аня никак не могла подобрать нужных слов, чтобы сообщить главную новость. Семенила позади него, запиналась и заплеталась в шагах и словах.
Но майор не хотел ее слушать. Он и остановился-то только после того, как она преградила ему путь.
— Аня, хватит, все уже сказано, — произнес Калинин очень тихо, даже как-то обреченно.
— Дима, пожалуйста, выслушай меня, — у нее словно враз закончились силы, на глаза навернулись слезы.
— Мне нужно работать, — он отвел взгляд в сторону, тихо произнес: — пока еще работается, — а потом громче адресованное ей: — Уходи.
— Нам нужно поговорить. Пожалуйста, позволь мне все объяснить… — на секунду внутри нее все замерло в ожидании отказа.
— Хорошо, — поспешно кивнул майор, стараясь не смотреть в ее сторону. — Я приду, и мы поговорим.
— Ты, правда, придешь? — уточнила Аня, не отрывая от него взгляда.
— Да-да, — он снова покосился на здание, — а сейчас извини, мне надо идти.
Она снова потянулась к нему, поймала за руку, понимая при этом, насколько жалко и нелепо выглядит. Калинин впервые за все время разговора, надолго задержал на ней взгляд, после чего высвободил руку и ушел. Аня смотрела ему вслед и все ждала, что он остановится, оглянется, вернется. Но он твердым шагом удалялся в сторону главного входа и вскоре скрылся в дверях.
Аня вернулась в больницу, где ее побега, к счастью, никто не заметил, гораздо внимательнее присмотрелась к содержимому сумки. Телефон, паспорт, ключи. В пластиковой папке для бумаг лежали копии документов, согласно которым она… купила долю в квартире матери, принадлежащую, видимо, соседу, а также акт приема-передачи. Как так? Также прилагалась записка с напоминанием, что ей нужно явиться в МФЦ в следующем месяце. Все это было очень странно…
Через день ее выписали. Несмотря на то, что идти на квартиру матери не хотелось, деваться было некуда. К тому же, ее гнала туда уверенность, что когда Дима придет, то придет именно туда. Своеобразное место встречи с ним, оттого и отторжения сильного не было.
Аня открыла дверь своим ключом и зашла в квартиру, откуда еще совсем недавно ее выгонял сосед матери. Немного постояла на пороге, прислушиваясь. Мертвая тишина. Поставив сумку с вещами на пол, Аня прошлась по квартире. Изменения в обстановке она заметила сразу.
В прошлые разы, когда она здесь была, квартира выглядела плачевно, а запах стоял просто отвратный. Сейчас же перемены были просто поразительные. Кто-то потрудился на славу, сделав здесь хороший ремонт — на стенах поклеены свежие обои, потолки побелены, на пол положен ламинат, старые окна заменены на пластиковые, и даже мебель поменяли на новую, еще приятно пахнувшую деревом. На столе в кухне она нашла белый канцелярский конверт. Чуть помедлив, Аня его открыла и увидела аккуратно сложенные в стопку денежные купюры. Их было очень много. Сердце тревожно заныло — Дима не придет! Это его прощальный подарок ей.
Она гнала эти мысли прочь и первое время занималась лишь тем, что с утра до вечера сидела возле окна, высматривая знакомую фигуру, боялась выйти из дома, чтобы не пропустить приход Калинина. Но дни шли, а он все не появлялся. Она все ждала и ждала…
Ожидание затягивалось, а жизнь, между тем, продолжалась. Нужно было вставать на учет в женской консультации, доучиваться в колледже. Мобильник Аня везде таскала с собой, постоянно проверяя, нет ли пропущенных звонков. Но телефон молчал, а первой звонить Диме она не решалась. Сначала успокаивала себя тем, что ему нужно время, чтобы все обдумать и успокоиться, потом старалась и вовсе не думать об этом — становилось плохо и муторно на душе, что для ребенка вредно.