Синдром отката

– Очень долгий день, – ответил Руфус. – И зависит от того, как вы водите.

– Консервативно, как и подобает гостье вашей страны, – ответила Пиппа. – Но друзья – опытные водители у меня найдутся.

Руфус разобрал дрон и теперь инспектировал его внутренности. Он уже понял, что с такой моделью еще не сталкивался. Это явно не массовое производство. Ни следа фирменной символики. Корпус изготовлен на 3D-принтере из углепластика – дорогой процесс. Однако точно не прототип, слишком уж хорошо отшлифован. Некоторые детали – батарейки, двигатели – готовые, серийного производства, из тех, что легко заказать в Интернете. Логично. Даже если из каких-то загадочных соображений печатаешь дроны на принтере – батарейки-то зачем делать с нуля? То же верно для ленточных кабелей, разъемов, фиксаторов и всего такого прочего. По-настоящему важны платы – и еще пропеллеры. Пропеллеры здесь изготовлены из какого-то легкого металла и анодированы до черноты. По форме ясно, что оптимизированы донельзя. Они напомнили ему лопасти винтов самых продвинутых стелс-вертолетов, какие Руфус видел в армии, – из тех, с которых спецназ высаживается в разные безумные места. Но зачем так старательно оптимизировать пропеллеры квадрокоптера? Что он в результате должен делать? Летать дольше? Тише? Может быть, легче маневрировать?

На платы, как правило, нанесены шелкографией опознавательные знаки: серийный номер, логотип фирмы, значки для I/O разъемов. Здесь не было ничего. Только чипы. И на чипах тоже никаких знаков. Какого черта? Кто может сам делать чипы для квадриков? И – вопрос ближе к делу – ради чего?

Были здесь ленточные кабели, ведущие от краев платы к различным подсистемам. А кроме них, пара самых обычных проводов старинного типа, красный и черный, подсоединенные к такому же старозаветному выключателю снаружи, со стороны шасси. Руфус нажал на выключатель – в ответ на плате загорелся зеленый огонек. Когда дрон собран, он скрывается за черным щитком. Этот квадрокоптер явно предпочитает себя не афишировать.

Тем временем Пиппа кликала по каким-то ссылкам.

– Послушайте, – заговорила она, – что бы там ни было, но Индия не станет нападать на Западный Техас! Уж точно не начнет военную операцию в стиле двадцатого века. Совершенно исключено.

– Дайте подумать, – сказал Руфус. – У себя в Гималаях они отвоевывают большие территории без единого выстрела, используя эту новую тактику – как бишь вы ее назвали…

– Перформативная война, Рэд. – В ее устах, с новозеландским акцентом, его прозвище звучало как «Рид».

– Пина2бо для них более серьезная угроза, а значит, и более насущная мишень, чем компания кунг-фуистов, готовых отмораживать себе задницы на Крыше мира, – продолжал Руфус. – Но воевать по-старому – не вариант. А что можно сделать? Начать перформативную войну. И кто в этом деле лучший?

– Большой Лосось, – ответила Пиппа. – Вот что, Рид: завтра я буду у вас.

Руфус открыл было рот, чтобы объяснить, чем плоха эта идея; но его отвлекли радостные возгласы с вершины утеса, куда забрались подышать вечерним воздухом Тордис и Кармелита. Он разобрал только слова: «Загадай желание!» Подняв взгляд, Руфус увидел, что обе восторженно показывают куда-то в небеса. Повернул голову в ту сторону – и увидел, как по синему бархату неба стремительно летит точка сверкающей белизны. В самом деле, падающая звезда!

Однако в следующий миг звезда остановилась. И начала разгораться все ярче.

Не так уж часто Руфус играл в бейсбол, но свою долю летящих мячей поймал. И с тех времен запомнил: если кажется, что мяч застыл в воздухе, – значит, он летит прямо на тебя.

– Не смотрите на нее! – заорал он во весь голос. – Не смотрите!

– На что не смотреть? – спросила Пиппа. – Рид, что происходит?

Но он ее уже не слышал – он повернулся к ноутбуку спиной, кричал, прыгал и махал руками, пытаясь привлечь внимание Тордис и Кармелиты.

Напрасно. Звезда была уже совсем близко, горела невероятно ярко, осветив всю северную сторону утеса и отбросив четкие черные тени. Смотреть на нее было невозможно. Тордис и Кармелита повернулись к ней спиной.

Мгновенная, еще более ослепительная вспышка – а потом тьма.

Абсолютная тьма. Погас экран ноутбука. Погас свет в окнах трейлера. Умолкли генераторы. Руфус вытащил телефон и попытался включить фонарик – телефон не работал. Нашел в другом кармане небольшой светодиодный фонарь – тот тоже оказался мертвее мертвого.

Однако глаза его скоро привыкли к темноте, и он различил во тьме крохотный зеленый огонек. Шагнул к нему.

То, что светилось, лежало на столе рядом с погибшим ноутбуком.

Световой индикатор на плате дрона. Он единственный работал по-прежнему.

«Летящая S»