Синдром отката

Десять минут спустя от нее поступил видеозвонок. Во тьме Мраморного карьера Руфус оставался зернистым облаком пикселей: так что, пока шла неизбежная состыковка видео и аудио, он взял ноутбук под мышку и выбрался с ним наружу.

Ориентируясь на имя Филиппа Лонг, которое Руфусу показалось аристократическим, на профессию независимого кинорежиссера, разъезжающего по всему свету, а также на фото в соцсетях, изготовленное явно не без участия стилиста, он ожидал чего-то гламурного и заранее робел. Но Филиппа оказалась самой простецкой девчонкой. Словно соседка, выскочившая козу подоить. Такая открытая и доступная, что это даже смущало – и в то же время с какой-то спокойной уверенностью в себе, которая не давала с ней фамильярничать.

В каньоне перед входом в карьер было еще жарко: каменные стены отдавали накопленное за день тепло. Но в воздухе уже похолодало, и чувствовалось, что через некоторое время придется накинуть куртку. Спасибо Пина2бо – с западного края неба лилось мягкое теплое сияние и озаряло все вокруг. Руфус положил ноутбук на один из двух пластмассовых столиков, которые поставил здесь для всех обитателей их крохотного поселения. Теперь у него за спиной Пиппа – на такое имя откликалась Филиппа Лонг – увидит пару трейлеров, кострище и над ним железный треножник, кое-какую выцветшую под солнцем садовую мебель, Билдада в тщетных поисках травы. Быть может, в кадре появится кто-нибудь из сокольников. Жаль, орлов сейчас не видно. Словом, картина совершенно не та, что предстала бы Пиппе, останься Руфус сидеть один в темном заброшенном карьере. По правде сказать, есть в этом какое-то лукавство – ведь в жизни Руфус именно из тех, кому темный заброшенный карьер что дом родной; но, быть может, такая картина внушит Пиппе недурное мнение о нем. Может, она не станет обрывать звонок и блокировать его в соцсети. С этой мыслью он открыл банку пива.

– В универе я читала классику, – сказала Пиппа, – и меня заинтересовала перформативная сторона войны. Особенно в «Илиаде».

Что значит «читала классику в универе», Руфус понятия не имел, но о значении слова «перформативный» смутно догадывался. А «Илиаду» слушал во время блужданий по Техасу.

– Это когда Ахиллес тащит Гектора вокруг Трои? – догадался он. – Устраивает шоу. Психологическая операция. Тактической ценности ноль, но действует на психику врага.

– Именно. Не стану утомлять вас другими историческими примерами – их очень много.

– Я понял, – заверил ее Руфус. – Команчи такое постоянно вытворяли. А белые не врубались.

– А вы команч?

– Вроде того.

Видя, что Пиппе действительно интересно, Руфус сделал то, что вообще делал редко: достал бумажник, извлек оттуда удостоверение члена Народа Команчей и показал ей.

– Я изучала их… практики, – сказала Пиппа.

Он понял, о чем она.

– Да, творили всякую жесть.

– С этим не поспоришь. Но новейшие исследования показывают, что они были мастерами перформативной войны. Знали, как их действия освещаются в прессе. Вся эта жесть была рассчитана на то, чтобы все о них знали – и все боялись.

– И это работало, – сказал Руфус.

– Безусловно. Имело тактический эффект. Несколько десятилетий белые поселенцы в Команчерии просто не появлялись. Но потом эта эпоха подошла к концу.

– И индейцы лишились свободы, – кивнул Руфус.

– Да, конечно, и это тоже. Но я говорю о перемене, произошедшей во всем мире. Начиная с какого-то момента – в разных частях света он наступал в разное время – людям становился важен только выигрыш «по очкам». И неважно, как он выглядел.

– Перформативная война больше не работала, – перевел Руфус. И подумал о том, как белые перебили бизонов и голодом принудили индейцев сдаться.

Пиппа кивнула.

– Не было ни малейшего тактического смысла в том, чтобы, скажем, приковать Паулюса к Т-34 и проволочь на цепи вокруг Сталинграда. Это не сдвинуло бы линию фронта ни на дюйм. Все просто сказали бы: дикари какие-то!

– Дикари? Это слово можно понимать по-разному.

– Вот определение из тех времен: дикари – те, кто позволяет перформативным акциям по-настоящему влиять на исход битвы.

Руфус кивнул. Теперь он вспоминал битву при Литтл-Роб-Крик, когда техасские рейнджеры окружили команчей и их стрелок уложил команчского вождя. Тогда команчи предложили рейнджерам решить исход битвы поединком сильнейших бойцов, как в былинные времена. Не сработало.

– Но все изменилось после Хиросимы и Нагасаки. Это ведь был именно перформанс. Разумеется, люди погибли по-настоящему, но единственной целью было зрелище, психологическая атака.

– После этого дикарями стали мы все.

– Да. Это и приводит к вещам типа Одиннадцатого сентября. Тоже ужасно, но хотя бы меньше жертв.

– Пока мы не вторглись в Афганистан и Ирак! – заметил Руфус.

– И не начали операцию «Шок и трепет», – подхватила Пиппа. – Ладно, об этом можно говорить ночь напролет. В общем, так я заинтересовалась тем, что происходит на Линии Фактического Контроля, и познакомилась с Лаксом.

– С кем?

– Большим Лососем. Друзья и родные зовут его Лакс.

– На том видео, что я вам прислал… парень, танцующий на заднем плане… это он?

– Конечно!