Синдром опустевшего гнезда. Как пережить боль отчуждения и отпустить повзрослевшего ребенка

Однажды мой девятилетний Дэн принес домой приз с окружной ярмарки. Его семена для конкурса по выращиванию растений не проросли, поэтому они с одноклассником взяли какие-то сорняки и посадили их в горшки. В тот день я смеялась вместе с Дэном, когда он рассказывал мне о подмене. Я знала, что учителя не были одурачены. Приз за участие получил каждый ребенок.

История вполне простая, но в свете ухода моего сына я обвиняла себя. Может быть, мне следовало отругать его за попытку обмана. Может быть, мне следовало прочитать ему лекцию о правильном поведении.

Однажды, катаясь на машине со своими дочерьми, я призналась в том, что, по моему мнению, было нашей главной родительской ошибкой. «Мы всегда были слишком снисходительны к Дэну», – заявила я.

Дочери тогда ничего не ответили, вероятно устав от моих бесконечных догадок. Хилари сосредоточилась на дороге. Мими на заднем сиденье вздохнула.

Глядя в окно, я думала о лучших временах. Когда-то на Дэна можно было положиться. Не было никаких причин воспитывать его по-другому или быть с ним строже, но я была полна решимости обвинять себя. «Я должна была быть жестче, – настаивала я. – Я всегда была на его стороне».

«Нет, мам, – Хилари покачала головой и включила поворотник. – Ты всегда была на нашей стороне, а с Дэном все было по-другому».

Я была рада словам дочери, но все же продолжала говорить, как будто корчась от боли. «Я никогда этого не пойму, – сказала я, внезапно обессилев. – И я никогда не буду прежней». От болезненного осознания, как жалко я, должно быть, выгляжу перед своими дочерьми, слезы гнева навернулись мне на глаза. «Как он мог просто уйти?» – спрашивала я себя в сотый раз.

В тот день Мими пробормотала с заднего сиденья, что я не должна быть так строга к себе. Хилари потянулась, чтобы коснуться моей руки, и я накрыла ее ладонь своей, благодарная девочкам за поддержку. Зная, что они верили надписи на кружке о том, что я отличная мама, я молчала всю оставшуюся дорогу домой. Было нечестно зацикливаться на Дэне. Отсутствуя, он тем не менее крал наше драгоценное время. И все же я была в сильном смятении. Воспитывая Дэна, я совершала много ошибок. Я была уверена в этом, как и многие другие матери.

Тереза, мать пятерых детей из Невады, была шокирована, когда ее единственная дочь отреклась от семьи. Женщина винила себя. Она зацикливалась на несущественных инцидентах и преувеличивала их значение. Она просиживала ночи в одиночестве в темноте и мучила себя воспоминаниями.

Однажды, когда ее дочери было четырнадцать, Тереза потребовала, чтобы она пошла с ними в церковь. «Ее брат читал стихи. Это было семейное мероприятие», – вспоминает мать. Дочь встала поздно, поэтому у нее не было времени сделать прическу. Тереза протянула ей резинку для волос и сказала: «Садись в машину».

Логически рассуждая, Тереза понимает, что она просто приняла трудное решение, как делают время от времени все мамы. Но после того, как дочь обвинила мать в том, что она любит ее четырех братьев больше, чем когда-либо любила ее, Тереза сказала: «Если бы я просто позволила ей остаться дома в тот день, возможно, она бы не ушла из семьи».

Когда мы страдаем от глубокой потери, такой как разрыв с ребенком, иррациональные чувства могут затмить здравый смысл. На самом деле Тереза была занятой мамой, которая торопила своих детей на важное мероприятие, а не ужасной матерью, благоволившей к своим сыновьям. Большинство из нас принимало какие-то родительские решения, которые не нравились нашим детям, но которые не причинили им реального вреда. Тем не менее это может стать поводом для самообвинений.

В какой-то момент я зациклилась на ярком воспоминании. Летом, когда Дэну было 11, мое расписание было плотно заполнено. Однажды, когда у меня был деловой звонок, сын вмешался. «Где обед?» – спросил он. Я подняла руку, давая ему знак подождать, как это было у нас принято, когда я работала. Но Дэн ушел, бормоча: «Что же случилось с обедом?»

Это воспоминание пронзило меня сожалением. Мне следовало остановиться, повесить трубку и позаботиться о сыне. На самом деле это был единичный случай в то напряженное лето, случайное происшествие среди хороших дней, когда мы все вместе садились за стол. Когда я рассказала об этом инциденте поддерживавшей меня подруге, она отмахнулась. «Ему было одиннадцать, – сказала она. – И он не голодал». Хотя воспоминания преследовали меня, моя вина была иррациональной. Один случай не формирует и не ломает характер или благополучие ребенка.

Это нормально – оглядываться назад и задаваться вопросом, внесли ли мы свой вклад в эту ситуацию или даже вызвали ее. Это то, что делают нормальные, здоровые люди: размышляют, пытаются учиться на ошибках, а затем развиваются в лучших человеческих существ. Но помните о своей уязвимости. Уязвленная самооценка и стремление найти какой-то ответ, чтобы объяснить то, что кажется таким немыслимым, могут повлиять на логику.