Синдром опустевшего гнезда. Как пережить боль отчуждения и отпустить повзрослевшего ребенка

Далее Дэн подробнее рассказал о том, как недавно пришел в форму. «Я думаю, что мое увеличение веса было связано со всем, что произошло», – сказал он.

Я вспомнила, как видела его в продуктовом магазине несколько месяцев назад. Сын неторопливо прошел мимо меня, не сказав ни слова. Тогда я заметила у него лишний вес и забеспокоилась.

«Я тоже похудела, – ответила я. – Прошлый год был тяжелым, но сейчас у меня все получается лучше. Я стараюсь двигаться дальше».

Тогда Дэн снова заплакал, и я почувствовала, как потекли мои собственные слезы. Я сглотнула, сдерживая рыдание, и, когда снова заговорила, голос у меня был хриплый: «Я была действительно разорвана на части, но я возвращаюсь в нужное русло».

Дэн негромко рассмеялся, возможно, чтобы снять напряжение. Я хотела бы, чтобы все изменилось, и надеялась, что мы сможем продолжать общаться. Но моя энергия иссякла. Я внезапно почувствовала себя опустошенной усилиями, необходимыми для того, чтобы попытаться найти больше тем для разговора с сыном, который стал чужим. Мое ухо горело от мобильного телефона, который я так близко прижимала к себе. И часть меня сомневалась, что этот звонок вообще реален.

– Я не привыкла так долго висеть на телефоне, – наконец произнесла я, и во мне окончательно победило желание вырваться, уползти и защитить себя. Я боялась доверять собственному сыну.

– Я позвоню тебе снова, мам, – сказал он.

– Я надеюсь, – ответила я. – Я бы позвонила тебе, но не знаю, когда тебе удобно.

– Я позвоню тебе, – заверил он меня. – Скоро.

Сказали ли мы, что любим друг друга? Я не могу вспомнить точно. Я знаю только, что, когда я вернула телефон мужу, выражение его лица соответствовало тому, что я чувствовала. Это трудно описать: раздирающее чувство и потребность закрыться, восстановить бдительность.

Брайан и я не разговаривали. Пространство между нами заполнила тишина. Мы наблюдали за птицами на смоковнице, они пировали.

То, что произошло в дни и месяцы, последовавшие за этим звонком, отражено в историях из жизни многих других родителей.

Они рассказывают о похожих звонках, намеке на воссоединение, которое вселило в них надежду, а затем еще большее опустошение.

Дэн казался таким искренним, когда сказал мне, что хочет наладить отношения, и я поверила ему, когда он пообещал, что скоро позвонит снова. Но потом дни растянулись, как резиновая лента, и я понимала, что зашла слишком далеко. Всю осень и всю зиму я ждала звонка Дэна. Я вернулась к учебе, от которой отказалась, когда началось отчуждение, и занялась собой. Но даже когда я суетилась, я ждала.

Мы отпраздновали Хеллоуин с нашими внуками, поражаясь тому, как быстро вырос самый младший, которого Дэн никогда не видел. Как всегда в это время года, крикливые вороны слетелись полакомиться созревшими орехами пекан, а затем снова улетели.

Ноябрь принес прохладную погоду, ветер, который раскачивал разноцветные листья деревьев, и туманные утра, когда с паутины капала жемчужная роса. В те утра я плакала. Я перестала готовить здоровую пищу и заниматься спортом. Учеба продвигалась еле-еле. Я была вялой и грустной. Телефон звонил, но каждый раз это был не Дэн.

День благодарения пришел и ушел. Улыбки, взрывы смеха, традиционная семейная еда – но не было настоящей радости. Я пыталась скрыть свое отчаяние.

Наконец, страдая от страшных нарушений зрения, вызванных, как я узнала позже, глазной мигренью, и чувствуя себя вялой и грустной, я обратилась к врачу. Он подтвердил то, что я уже знала: мне нужно было лучше заботиться о себе и справляться со своим стрессом. В противном случае я была бы главным кандидатом на сердечный приступ.

Когда я рассказала об этом своей семье, все были откровенно расстроены. Я заверила их, что со мной все будет в порядке, призналась, что ждала, когда Дэн снова позвонит, и что теперь я поняла, как это было неразумно. Мне нужно было взять себя в руки и самой позвонить сыну.

Несколько дней спустя я позвонила. «Я ждала как на иголках, – сказала я. – Я была так взволнована после того, как мы поговорили, и ты сказал, что позвонишь, но прошло три месяца».

«О… – сказал Дэн. – Прости». Его слова прозвучали быстро и были прерваны приветствиями.

Я рассказала ему, как была у врача по поводу проблем со зрением, веса, который я набрала, и что вообще неважно себя чувствовала. «Это связано со стрессом. Я так переживала после того, как ты позвонил в тот день, и…»

Он прервал меня. «Тогда ладно, мам, – сказал Дэн взволнованно. – Я просто не буду звонить».

«Ну, я не это имела в виду», – ответила я, удивленная его быстрой реакцией.

«Если так будет лучше, давай не будем общаться», – сказал он.

Легкость, с которой мой сын отказывался от общения, причиняла мне боль. «Но ты сказал, что хочешь отношений…» – выдавила из себя я.

«Хорошо, тогда ты можешь звонить мне, когда захочешь, мам, как насчет этого?» – его слова были торопливыми, в голосе звучали резкие нотки.