Синдром Л

Сбегали мы с ним в секретариат к Лидке, шоколадку ей притащили. Да еще комплиментов кучу навешали – и про губки, и про волосы. Она смеялась, довольная. Ей легкий флирт нравится. Но дальше – ни-ни. Да и мы сами тоже боимся далеко заходить. Вроде говорят, что она с самим… А впрочем, не буду сплетни повторять, неблагодарное это дело и опасное. В общем, обработали мы Лидку – сказали, что нам надо одну бумагу вместе посмотреть, она намек поняла. Быстренько все телефоны из Чайникового отдела на наш переключила. И мы сидели вдвоем в нашей большой комнате и веселились. Пока остальные за нас во Внутренней Часовне отдувались.

Поржали мы с ним от души.

– А что это у тебя за книга на столе? – спрашивает вдруг Чайник.

– Да вот странная такая история… Дома у себя нашел. Жена, вернее, нашла. За шкаф завалилась. Жена говорит: забери эту порнографию.

– О, порнографию! – оживился Чайник.

Схватил книгу, стал листать.

– Нет, – говорит разочарованно, – ничего подобного. Ни картинок, ни описаний актов, ни половых органов. Скучища… И название идиотское: «Человек без свойств». Как это? Без свойств не бывает.

Я сижу, голову тру.

– Что, голова болит? – спрашивает участливо.

– Да, говорю, есть такое дело…

– Это после болезни.

– Ага. И знаешь, когда это бывает? Когда я что-то вспомнить пытаюсь и не могу. Мне психиарт объяснял, что у меня возможны такие приступы – ложной памяти. Как такой приступ случается, так сразу голова болеть начинает. Вот мне кажется, что я про эту книгу что-то знаю. Что я этого чертова человека без свойств… Что мне про него… кто-то… Нет, не могу!

Боль действительно усилилась резко, пульсировала в висках.

Чайник смотрел на меня, смотрел и говорит:

– Ну ладно, раз такое дело, давай тебя полечим…

Исчез и через несколько секунд вернулся. В руке портфель. И говорит тоном фокусника:

– Оп-ля! – и достает из портфеля бутылку «Старки».

– О-о, – говорю, – где взял?

– Места знать надо! Давай, – говорит, – по маленькой, за твое выздоровление.

– А запах? – говорю я.

Но Чайник – малый находчивый и запасливый.

– Не боись, – говорит, – у меня такие китайские таблетки заедрательские есть, любой запах отбивают.

Я стал колебаться. Говорю:

– Ты знаешь, врачи меня все время просят: полегче с этим делом…

– А кто предлагает потяжелей? – хохочет Чайник. – Мы с тобой именно что полегче… Легко так выпьем!

Я все еще колебался. Но Чайник настаивал:

– А если по капельке, а? А если по капелюшечке?

Сдался я. Говорю:

– Ладно, если только по капельке.

Чайник, он только впечатление производит легкомысленное. А на самом деле и опер отличный, и с бумагами умеет работать. И главное – товарищ хороший. Без ложного, скажем так, пафоса.

Выпили мы с ним по капельке. Выпили по второй. А потом он бутылку запечатал, в портфель спрятал и в свой отдел унес. А меня уже понесло. У меня же проблема – остановиться не могу. И вот я за ним бегу как мальчишка, прошу, умоляю даже, чуть не на колени готов встать – прошу еще хотя бы по одной налить. Но он ни в какую. Я, говорит, тебе не враг. Я же вижу, еще добавишь, и развезет тебя капитально. Что твой Михалыч скажет?

Ну, этот аргумент на меня подействовал, конечно. Но сижу я хмурый, о рюмочке мечтаю. Закрываю глаза и мысленным взором ласкаю ее, родимую. Мысленно себе представляю, как я ее, дорогую мою, раз! И счастье по телу разливается.

Страдал я, страдал, потом вроде отпускать стало. Чайник говорит: пойдем, курнем. Так я же бросил, говорю. А может, лучше тебе закурить снова, говорит Чайник и сигарету протягивает. Настоящую, грузинскую. Понюхал я ее – вот это да, не залежалая, как чаще всего бывает, а свеженькая, ароматная.

Ну, делать нечего. Предупредили мы Лидку, чтобы она временно все звонки принимала, а сами пошли на лестничную клетку – на ту, правую, где курить разрешено, где пепельницы стоят. Только стулья почему-то оттуда убрали. А раньше и посидеть можно было.

– Говорят, что грузины только для России их теперь и производят. А сами все уже давно завязали, но, думаю, брешут, – сказал Чайник.

Стоим у окна. Чайник курит. А потом вдруг решил, черт с ним, закурю и я. Раз выпить толком нельзя. А то что же это получается? Пить – ни-ни, дома жена злющая, следит внимательно за передвижениями… Значит, по другому делу – тоже ни-ни… Только и остается, что закурить.

Ух, и хорошо, должен сказать, сигарета пошла!

Затягивался я с наслаждением, глубоко, стоял и в окошко смотрел. Вдруг вижу: во внутренний двор большущая черная машина въезжает. Говорю Чайнику:

– Гляди-ка, кто-то из шишек.

Смотрим: батюшки-светы – выходит из машины дама, вся из себя. В красном платье каком-то обтягивающем, сразу видно, что фигура – высший класс. Даже отсюда, с шестого этажа, видно.

Я просто ахнул. Вслед за дамочкой два лба здоровенных трюхают. Охрана, ясное дело. А во дворе-то пусто совсем, все на молебне. Дамочка не спеша через двор идет, я стою, любуюсь, думаю, хоть бы она подольше так шла. Красиво получается. Только лбы, за ней прущиеся, слегка раздражают. Лишние они в этой картинке. Но потом – раз, и женщина исчезла, видно, в основное здание вошла.