Синдром Фигаро

– Видите ли, – сказала Кристина, когда официант, приняв заказ – два американо и два круассана с шоколадом, – удалился. – Я сама совсем недавно познакомилась с вашим сыном. Может, сначала вы о нем расскажете, а потом уже я?

– Конечно, – та кивнула и потерла левой рукой правую, с тонким ободком обручального кольца на безымянном пальце.

Ее звали Ульяна Тимофеевна Куцак. Сразу после школы она вышла замуж. Муж, Артем, был старше ее на три года. Окончил ПТУ, отслужил в армии, вернулся в родное Семеново и устроился на работу механизатором. Трудился на гусеничном тракторе «ДТ-75». Через год родился Тимофей, Тимоша, родной человечек, большое счастье и большие тревоги. Маленький, беззащитный, он переболел, казалось, всеми возможными болезнями. Ульяна с сыном не вылезали из поликлиник и больниц, в палате мальчик проводил больше времени, чем дома. Перерастет, обещали доктора, и женщина свято верила в их слова, хотя все чаще падала духом. Хорошо, что рядом всегда был Артем, верный и надежный, готовый в любой момент подставить плечо, прийти на помощь.

Доктора оказались правы – к десяти годам Тимофей выкарабкался из болезней, но они наложили стойкий отпечаток на его характер. Мальчик рос замкнутым, отстраненным, учеба давалась ему тяжело. Ульяна особо не переживала – будет, как отец, механизатором. Золотой медали для этого не нужно, чуть что – отец поможет, подскажет. Нелюдимость тоже не беда – парень он видный, ясно, что внешностью в отца пойдет, на того и по сей день бабы заглядываются. Жену найти – не проблема. Слава богу, в Семенове девчонок больше, чем парней.

Конечно, поводы для беспокойства всегда находились. То соседские мальчишки устроят драку, то кто-то напьется да с непривычки начнет куролесить, но у Тимофея словно ангел-хранитель на плече сидел и оберегал его от дурной компании.

Он более-менее благополучно перешел в восьмой класс, и тут произошло событие, которое разрушило материнские планы. Да что там планы! Всю жизнь, выстроенную, приспособленную, удобную, словно старые, добротные валенки, перепахало, переломало, перестроило.

Поначалу ничего не сулило беды. В Степаново приехал Андрей Беляев, внук Дарьи Михайловны Ереминой, бабы Даши, живущей через дорогу от Куцаков. Москвич. Баба Даша говорила, что он работает в столичном театре, то есть – служит. Он якобы деньги ей присылал каждый месяц, но сам не приезжал, некогда было. Каждый вечер на сцене, днем репетиции – не до поездок.

А тут раз – и появился. И вроде никуда не торопится – как вечер, сидит на крыльце в обнимку с бутылкой. Правда, тихо, не шумел, как сельские мужички, когда выпьют. Баба Даша сказала, что у него нервный срыв, еще странное такое слово, типа «сгорание».

– Эмоциональное выгорание, – подсказала Кристина.

– Вот-вот, – подтвердила Ульяна. – Он это выгорание и заливал спиртным.

Осенью баба Даша попросила директоршу нашу школьную пристроить ее Андрея хоть куда. А тут как раз библиотекарь в декрет собиралась. Книги детям выдать да принять – таланта особого не нужно. Вот только Беляеву тот талант, что внутри него полыхал, не давал спокойно просиживать штаны в библиотеке.

Где-то перед ноябрьскими праздниками Тимоша пришел из школы сам не свой. Глаза горят, дрожит весь, как в горячке. Ульяна по привычке руку ко лбу приложила – вроде холодный. А сын говорит:

– Мама! Андрей Николаевич назначен художественным руководителем и будет готовить концерт на Новый год. Обещает на зимние каникулы повезти всех участников в Москву. Лучшие будут одобрены для поступления в музыкальные и хореографические училища.

Ульяна удивилась – Тимоша ее никогда особой склонности ни к музыке, ни к танцам не проявлял. Нет, на дискотеки, конечно, бегал. Но как молодежь сейчас танцует? Переминаются с ноги на ногу – вот и все танцы. А когда-то Ульяна с Артемом вальс танцевали. Давно, кажется, в другой жизни.

Официант принес кофе и круассаны, Ульяна взяла чашку, сделала большой глоток и поморщилась:

– Горько…

– А вы сахар добавьте, – Кристина показала на стики, лежащие на блюдце. – Может, лучше воды заказать?

– Да не в сахаре дело. – Ульяна закусила губу и покачала головой.

Андрей Беляев действительно был талантлив и щедро делился со всеми, кого встречал на своем пути. На новогоднем концерте Тимофей пел песню на чужом языке – каватину Фигаро, как позднее объяснил, – и от гордости за сына Ульяна плакала, как никогда до этого за всю свою жизнь.

С поездкой в Москву что-то не срослось – то ли кто-то заболел, то ли денег не выделили. Отложили на майские праздники. Ульяна даже перекрестилась тайком: не нравилась ей эта идея с поступлением в музыкальное училище. Казалось, что все это несерьезно и скоро пройдет. Не прошло. Тимоша спал и видел себя на сцене. ПТУ и профессия механизатора больше не интересовали его. Гнесинское училище, вокальное искусство – вот чему он будет учиться.