Синдром Алисы

– Ты ей сейчас лицо сожжешь! Подожги ей лучше пятки! – посоветовала Соня. – Она все равно ничего не почувствует – у нее пятки как у мамонта. Эту кожу ничем не пробьешь.

Пелагея немедленно стала претворять в жизнь идею. Я потрясла головой. Это казалось невозможным. В это просто невозможно было поверить!

На видео появились мои голые стопы, Пелагея близко к коже водила зажигалкой. А потом камера сдвинулась, в кадр вошло мое лицо, смешное, нелепое, глупое. Все снова засмеялись.

После этого я нажала на стоп. Осмотрела класс. Учительница объясняла новую тему, рассказывала о монотонных последовательностях. Весь класс записывал с доски, стояла тишина, прерываемая громкий и строгим голосом математички. Я посмотрела на Назара, сидящего спереди, обвела взглядом его спину, плечи, затылок. Не отвлекаясь, он записывал материал новой темы. Я снова взглянула на экран телефона. То, что я увидела, было дико, неестественно и жутко страшно.

А может, это все-таки ошибка? Видеомонтаж? Да, наверное, так и есть. Кто-то просто наклеил мою голову на чужое тело и как-то вмонтировал туда кадры с Назаром и Соней. Сердцем я хотела в это верить, а разум требовал принять реальность. Сердце победило, и, поверив в то, что это видеомонтаж, я, успокоившись, стала смотреть дальше.

– Волосы, подожги ей волосы! – воскликнула Соня с какой-то бешеной радостью.

– Легко! – ответила Пелагея и поднесла к моим волосам зажигалку. Волосы слегка вспыхнули, Соня завизжала, камера затряслась. Пелагея стала бить по волосам – огонь удалось погасить сразу.

– От нее несет, как от крематория, – раздался голос Теодора. – Понесли ее в ванну! Воняет же!

И снова всеобщий жуткий смех. Камера стала показывать затылки трех людей, которые куда-то потащили тело.

Тут видео прерывалось, видимо, Соня нажала на паузу. Следующий кадр – снова мое лицо крупным планом, на этот раз я лежала в пустой ванне.

И тут я снова нажала на стоп. Сердце стало бешено колотиться. Волосы… у меня и правда были опалены волосы. Неужели это не монтаж?

Я не хотела продолжать просмотр, но не могла не сделать этого.

На видео я пошевелила головой и рукой.

– Она сейчас очнется! – раздался голос Теодора.

– Воды, – попросила я на видео. Я совсем не узнала свой голос.

– Сейчас, – ответила Пелагея и дала мне стакан.

– Что это? – спросил Назар. – Не похоже на воду.

– Коктейль из водки и стирального порошка, – ответила Пелагея.

– А ей не будет плохо? – с сомнением спросил Назар.

– Может, и будет. Тебе-то какое до нее дело? Нам надо, чтобы она снова вырубилась. Этот коктейль ее точно свалит.

Я отключилась почти сразу же после того, как сделала несколько глотков.

– Соня, нажми на паузу, сделай пару кадров – эта туша в центре, и наши руки вокруг, – сказала Пелагея, и все засмеялись. Смех был мерзкий. Особенно отвратительным казался смех Сони и Назара.

И снова видео прервалось. В следующем кадре не было никаких изменений, и мое тело все еще находилось в ванне.

– Она такая отвратительная, к ней даже не хочется прикасаться, – снова голос Пелагеи. Камера приблизилась. Я и правда выглядела противно – опухшее лицо, волосы слиплись, рот открыт.

И тут к моему лицу приблизился затылок со светлыми волосами. Пелагея. По звуку она харкнула. В мой рот сверху залилась липкая слюна. Затылок исчез из кадра.

Когда я это увидела, то разу почувствовала рвотные позывы, мне стоило огромного труда сдержать себя.

На видео все снова засмеялись, раздалось чье-то «фу-у-у».

По голосам, по тому, как себя вели эти четверо, сразу было понятно, что они пьяные и обкуренные и не понимают, что делают. Но их поступок это не оправдывает.

– Подрочи на нее, – сказала Пелагея брату.

– Что? – не понял он. – Я на нее? С ума сошла?

– Будет смешно. Мы это снимем.

Теодор заржал. Как ни горько было слышать, но Назар поддержал его своим смешком.

– Она такая убогая, что на нее ни у кого не встанет. Но кое-что можно сделать, – сказал Теодор.

Раздался звук расстегиваемой ширинки. Я знала, что сейчас будет. Знала и продолжала смотреть.

– Назар, присоединяйся.

– Да ну, это дико, – испуганно сказал Назар.

– Расслабься! Это весело! Это шутка, просто шутка.

– Шутка? – Назар сомневался.

– Разве тебе не смешно?

Недолгое молчание, а потом Назар тихонько прыснул.

– Смешно, – сказал он срывающимся от смеха голосом. Он обкуренный… Он не понимает, что делает. Никто из них не понимает…

– Она никогда не узнает, что произошло, – продолжил Теодор. – Мы ее потом помоем. Мы просто шутим.

Снова звук раскрываемой молнии.

Нет, дальше смотреть было выше моих сил. «Алиса, ты должна. Ты смелая, ты справишься», – сказала я себе на уроке и продолжила просмотр.

В кадре появились две тонкие струи, направленные на меня. Послышалось журчание.

Струи были направлены на мою одежду, волосы… Лицо.

Девчонки визжали, повторяли, как это отвратительно. Но продолжали снимать и… наблюдать.

Лица, покажите свои лица, чудовища! Почему вы скрываетесь от камеры? Я хочу увидеть ваши глаза. Заглянуть в вашу душу в тот момент, когда вы делали это…