Симон

Мать даже бровью не повела:

– Взрослая уже баба, сорок семь почти лет, а здороваться до сих пор не научилась!

Офелия попыталась отобрать у нее вилы, но безуспешно – переупрямить мать было невозможно. Наспех переодевшись с дороги, она поспешила ей на помощь. За тем занятием ее и застала Косая Вардануш. Она вбежала на задний двор с такой прытью, словно за ней гналась свора собак. Скинув на ходу сандалии и промчавшись по подсыхающему сену, она, ничуть не удивляясь присутствию Офелии, а словно заранее зная, что застанет ее именно там, вцепилась ей в руку: «Пойдем со мной, Офелия-джан!»

– Куда? – опешила Офелия.

– Расскажу по дороге. Пойдем! – тянула ее за руку Вардануш.

– Да что же это такое! – рассердилась Офелия. – Ни секунды покоя! Одна после сердечного приступа вилами размахивает, другая не пойми куда меня уводит! Дурдом, честное слово!

Мать подняла бровь, незаметно кивнула на Вардануш:

– Ты бы аккуратнее была со словами, дочка. Или в городе тебя вконец отучили от учтивости?

Офелия набрала полные легкие воздуха, досчитала в уме до десяти – вычитала в научном журнале, что именно так нужно уходить от ссоры. Выдохнув и немного успокоившись, она заявила непререкаемым тоном:

– Первым делом закончим с сеном. Хочешь, чтобы я с тобой пошла, помогай, Вардануш. Мам, а ты обещай, что, пока не вернусь, ничего больше делать не станешь. Сядешь в кресло и будешь ждать меня.

Вардануш с готовностью кивнула и, заправив край юбки под пояс, принялась руками переворачивать подсыхающее сено. Мать молча орудовала вилами, не поднимая головы.

– Мам? – требовательно позвала Офелия.

– Там видно будет, – пожевав губами, примирительно бросила мать и добавила, меняя тему разговора: – Расскажи лучше, как мои внуки.

Офелию подмывало ответить колким «наконец-то вспомнила о внуках», но она, сделав над собой усилие и еще раз досчитав в уме до десяти, миролюбиво ответила: «Слава богу, хорошо. Гарик удачно сессию сдал, а Арам жениться собрался».

– На той тбилисской кекелке[7]? Как ее звали? Анжела?

– Ну почему же кекелке? Хорошая умная девочка из интеллигентной семьи!

– Посмотрю, как ты через два года запоешь.

Офелия отвечать не стала. Характер матери с возрастом стал совсем невыносимым. Но это, конечно же, не имело никакого значения. Жива – и спасибо. Остальное несущественно.

С Багратом, правнуком старой Катинки, столкнулись на пороге – натягивая на ходу футболку, он выскочил из дому, крикнув куда-то в глубь комнат – буду поздно, так что ложитесь, не ждите меня.

– Вымахал в каланчу, – улыбнулась Офелия, отвечая на его смущенное приветствие, – как у тебя дела, в какой класс перешел?

– В десятый, – пробасил Баграт.

Она всплеснула руками – боже, как время летит, еще вчера был крохотным мальчиком, чудом спасшимся из болота. А теперь прямо жених!

– Пошли, Офелия-джан, – поторопила, легонько подталкивая ее в спину, Вардануш. Другой рукой она указала Баграту на калитку – иди уже, куда шел! Тот фыркнул – на Косую Вардануш, зная ее чудаковатость, никто не обижался. Блажит – и ладно, мало, что ли, в мире блаженных людей! Значит, зачем-то это нужно, если они такими рождаются.

Весь путь до Нижней улицы Вардануш упрямо игнорировала расспросы Офелии, отвечая односложными «там увидишь» и «сама поймешь». Уставшая после долгой поездки, Офелия еле поспевала за ней, мысленно ругая себя за то, что не решилась ей отказать. Однако возвращаться с полдороги, расстраивая заполошную, но безобидную Вардануш, она бы не стала, потому безропотно дала себя довести до дома старой Катинки. Ничего страшного, если даже эта дурочка что-то выдумала, поздоровается и уйдет. Заодно передаст каменную ступку, которую всучила ей в последнюю секунду мать: Катинка просила, обещала кого-нибудь из правнуков прислать, видно забыла. Офелия безропотно взяла.

На просторной кухне было людно – невестки старой Катинки готовились к приезду старшей сестры Баграта, с блеском защитившей дипломную работу на юридическом факультете. Предполагался большой стол с обильным угощением и множеством гостей. Офелия поздравила семью с радостным событием, передала ступку и извиняющимся тоном сообщила, что по своей воле не заглянула бы в столь суетный вечер, если бы не Вардануш.

– Теперь что она задумала? – со смехом поинтересовалась мать Баграта, Тамара. – Была уже сегодня у нас, рассматривала фотографии детей, а потом ка-а-ак выскочит из дому, ка-а-ак побежит!

Вардануш бесцеремонно подвинула ее в сторону и забрала с полки простенькое картонное паспарту.

– Смотри, Офелия-джан!

Дальнозоркая Офелия, сетуя, что забыла в сумке очки, отвела от себя ее руку, чтоб лучше разглядеть фотографию.

– Это наша Кира, а это ее соседка по комнате в общежитии, – пояснила ей Тамара, – хорошая девочка, иджеванская, считай – наша, почти тот же диалект, те же традиции и воспитание. Раньше жила со своей однокурсницей, но недавно съехала от нее в комнату Киры. Так они и познакомились.

Офелия шумно втянула ноздрями воздух, попыталась сосчитать до десяти, сбилась. Напустилась с какой-то радости на Вардануш (потом, отойдя от волнения, ужасно себя корила):