Сильвия и Бруно

— Ты неисправим, — махнула рукой леди Мюриел и обратилась ко мне. — Надеюсь, миссис Миллз показалась вам интересным собеседником?

— А, так вот как её зовут! — сказал я. — Почему-то я думал, что имён должно быть больше.

— Так и есть; и не ждите пощады, если вам вздумается обратиться к ней «миссис Миллз». Её зовут миссис Эрнест-Аткинсон-Миллз.

— Она, вероятно, из тех, — пробурчал Артур, — кто считает себя столь важными персонами, что обязательно добавляет к своему первому имени все оставшиеся в запасе после крещения, с дефисами между ними, чтобы звучало аристократично. Как будто нам так легко запомнить хоть одно из них!

Но к этому времени комната стала наполняться гостями, ибо в неё устремились все приглашённые. Леди Мюриел вынуждена была взять на себя задачу по-хозяйски их приветствовать, что она и выполняла с неподражаемой любезностью. Сильвия и Бруно пристроились рядом с ней; они с нескрываемым интересом наблюдали эту церемонию.

— Надеюсь, мои друзья вам понравятся, — сказала леди Мюриел детишкам, — особенно этот милый старичок Майн Герр. Кстати, куда он пропал? А, вон он! Тот старый джентльмен в очках и с длиннющей бородой.

— Наверно, он очень важный! — произнесла Сильвия, с восхищением глядя на «Майн Герра», который присел в уголке. Из этого угла на нас лучились сквозь огромные стёкла его близорукие глаза. — И какая у него красивая длинная борода!

— А как его зовут? — прошептал Бруно.

— Его зовут Майн Герр, — прошептала Сильвия в ответ.

— Его зовут Майн Герр, а его бороду — Мессир, — пошутил я.

— Потому что когда он ходит, она метёт по полу? — не понял шутки Бруно.

— Наверно. Но он выглядит так одиноко; надо пожалеть его седые волосы.

— Я жалею его, — сказал Бруно, всё понимавший буквально, — а зачем жалеть его волосы? Ведь волосы ничего не чувствуют.

— А мы с ним сегодня встречались, — сказала Сильвия. — Мы ходили повидать Нерона и так весело с ним играли, делая его то невидимым, то снова видимым. А когда возвращались, то встретили этого милого старичка.

— Что ж, давайте пойдём к нему и попробуем немножко его развеселить, — предложил я. — Может быть, тогда нам удастся выяснить, как его зовут по-настоящему.

ГЛАВА X Жил Человечек на Луне…

Дети охотно меня послушались. Ведомый ими с обеих сторон, я направился в тот угол, где расположился «Майн Герр».

— Не возражаете против детей, надеюсь? — начал я.

— Старости не сжиться с юностью шальною,[92] — весело отозвался старичок с самой что ни на есть дружелюбной улыбкой. — Но присмотритесь ко мне повнимательнее, детки. Вы, наверно, думаете, что я старый-престарый?

На первый взгляд, хотя лицом он так загадочно напоминал «Профессора», всё же решительно показался мне молодым человеком; но стоило мне заглянуть в замечательную глубину этих огромных мечтательных глаз, как я с непривычным благоговением почувствовал, что он неисчислимо старее — казалось, он глядел на нас из дали давно минувших лет и даже столетий.

— Я не знаю, старый вы или нет, — ответил Бруно, когда дети, успокоенные добрым голосом, придвинулись ещё ближе. — Я думаю, что вам восемьдесят три года.

— Точно угадал! — воскликнул Майн Герр.

— Это что, в самом деле так? — спросил я.

— Существуют причины, — мягко ответил Майн Герр, — по которым я не свободен объяснять, чтобы не упоминать определённо кое-каких Персон, Мест или Дат. Позволю себе сделать только одно замечание — что период жизни между ста шестьюдесятью пятью и ста семьюдесятью пятью годами — это наиболее безопасный возраст.

— А откуда вы знаете? — спросил я.

— А вот откуда. Вы бы тоже сказали, что плаванье — это вполне безопасное развлечение, коли бы в жизнь свою не слыхали, будто во время плаванья кто-то погиб. А теперь скажите, разве вам доводилось слышать, чтобы кто-нибудь умер в таком возрасте?

— Понимаю, что вы хотите сказать, — ответил я, — только, боюсь, к плаванью такие соображения неприменимы. Не так уж редко можно слышать, что люди тонут.

— В моей стране, — сказал Майн Герр, — никто никогда не тонет.

— Разве там нет достаточно глубокого водоёма?

— Да сколько угодно! Но мы не можем погрузиться под воду. Все мы легче, чем вода. Позвольте, я вам объясню, — добавил он, видя мой изумленный взгляд. — Предположим, вы пожелали завести породу голубей определённого вида и цвета. Тогда вы из года в год отбираете таких, которые приближаются к вашему идеалу по виду и по цвету, и помещаете их отдельно от остальных.

— Правильно, — согласился я. — Это называется Искусственный Отбор.

— Именно так, — подтвердил Майн Герр. — И мы поступали точно так же на протяжении столетий — постоянно отбирали самых лёгких людей. И вот теперь любой из нас легче, чем вода.

— Так вы никогда не тонете в море?

— Никогда! Мы подвергаемся такой опасности только на суше — например, когда смотрим спектакль в театре.

— То есть как это в театре?

— Все наши театры располагаются под землёй. А прямо над ними мы устраиваем огромные баки с водой. Случись пожар, мы отвинчиваем краны, и в минуту весь театр затопляется по самую крышу! И конец пожару.

— И зрителям тоже, я полагаю?