Силуэты

За спиной тихо отворяется дверь, появляется голова молодой женщины. Она хочет что-то сказать, но осекается, наблюдая за недвижимой девочкой, за тем, как вдумчиво она смотрит на дорогу. Глаза женщины наполняются слезами, и мгновенная судорога сдержанного рыдания перекашивает милое лицо. Не в силах остаться, она отступает назад.

Беззвучно, плавно, очень медленно закрывается дверь.

Ванда еще какое-то время стоит, потом вздрагивает, сбрасывает с себя блажь неясного воспоминания. Садится за стол, кладет чистый лист бумаги и берет карандашик. Что-то нашептывает, рисует линии, палочки, кружки.

Нечто отдаленно похожее на улицу, нескладное, грубоватое появляется на бумаге.

Дом. Деревья. Дорога и что-то еще…

2

Взгляд из узкого окна стрельчатой готики. Несколько мрачноватых, старинных домов на широкой улице, пестрый блеск машин у бордюра, и дальше кусочек Пуэрте-Дель-Соль с редкими прохожими. Ленивая дрема сиесты впиталась в Мадрид плотным маревом жары, нестройным, призрачным, сероватым, искажающим далекую перспективу города. Все окружающее медленно движется на месте, охваченное томной магией зноя, сотканной из горячего воздуха и яркого света.

Легкое движение от окна в прохладную тень мастерской, под защиту климат-контроля и глухого шума кондиционера. Девушка какое-то время стоит на месте, привыкая к полумраку помещения, и в это время взгляд ее скользит по мольбертам с эскизами и незавершенными картинами, по столам, измазанным засохшими красками, по разнокалиберным кистям, по нескольким десяткам картин, натянутым на деревянные подрамники и стоящим невпопад у стены. Она шумно вздыхает и думает, что пора навести порядок, и ловит себя на мысли, что порядка здесь никогда не будет, потому что тогда мастерская перестанет существовать, превратившись во что-то другое.

Она медленно идет вдоль мольбертов, стоящих вразброс, совершает плавное движение по кругу, намеренно прихрамывает на ходу, будто проводит ежедневный сакральный обряд. Наблюдет, как свет падает на полотна, как тени плывут по крапчатым мазкам застывших движений, эмоций, плененного времени. В воздухе витает дух творчества, картины пропитаны ощущением надломленной, ускользающей красоты.

Девушка останавливается возле той, над которой работала все утро. Проводит рукой по столу, гладит тюбики с гуашью, губку, птичье перо, мастихин. Затем вскидывает взгляд на холст с еще не застывшими, подрагивающими на свету красками.

На картине женщина с потухшим взглядом широко открытых глаз. Видны едва уловимые шлейфы ярких искорок, уходящих от синих зрачков в глубину. Тягучая пластика их движения давит на темную панораму пространства. Глаза со взором, направленным внутрь себя, камера обскура перевернутого мира. Лицо выглядит как маска с волнистыми, обрезанными краями, разделяющая две реальности. Аляповатые шлепки ядовитых цветов подернуты сетью черных трещин – будто сразу после мощного, сокрушительного удара. Со стороны это похоже на голограмму, застывшую в тревожном порыве неизбежного распада.

Внизу картины надпись «Impulso de muerte».

Текут минуты. Девушка застыла, подавшись вперед. Теперь уже в мастерской две маски, которые смотрят друг на друга, но в противоположные стороны. Одна улетает в смерть, другая наблюдает, удерживает, возвращает ее к жизни. Через открытое окно летят полусонные звуки города, они пробиваются сквозь шум кондиционера и оседают в уголках мастерской.

– Да! – вдруг восклицает девушка и подпрыгивает на месте. – Я сделала это! Ура! Я сделала это!

Она кружит по комнате, от одного мольберта к другому, долго, плавно, с энергичным самозабвением. Затем упругой походкой спешит к дальнему столу, где стоит открытый ноутбук. Открывает онлайн дневник и стучит по клавишам.

«Рабочие заметки.

Техника распада идет хорошо. Я довольна. Завтра покажу Маурисио. Интересно, что скажет.

С воссозданием сложнее. Склеивать разрушенное, вдыхать жизнь в лицо смерти, используя технику от обратного. Это все равно, что идти против времени.

Моя работа похожа на черные круги нефти, разлитой в море. Каждый день они стягиваются в один большой круг. В картину. Когда я об этом думаю, испытываю эйфорию».

Девушка удовлетворенно вздыхает, выключает ноутбук, закрывает его и окидывает взглядом помещение мастерской. Желтый луч света, падающего из окна, рассекает комнату на две неравные половины и упирается в оборотную сторону мольберта, стоящего у стены. Девушка глубоко вдыхает прохладный воздух и счастливо улыбается – она в привычной атмосфере, на своем месте, хотя и далеко от родного дома. Но это все временно, и когда-нибудь она обязательно вернется. А сейчас она просто радуется жизни, этому дню, который открыл ей что-то новое, этому чудесному городу, где каждый переулок пропитан туманной магией реализма.

Она достает телефон и звонит подруге, договаривается о встрече в «La Mallorquina». Ей не терпится поболтать обо всем и ни о чем, сидя в чайной комнате и глядя на любопытных туристов, стоящих у статуи короля Карла III.