— Э-э… я хотел спросить: каково оно — быть тобой?
— Ничего хорошего, — поморщился я. — С одной стороны, не жизнь, а сплошное приключение… С другой же — ни минуты покоя и никакой личной жизни.
— Отшутился, значит…
— А если серьезно, Ром, быть охотником в Паутине — здорово. Но это работа для одиночки. Ни привязанностей, ни семьи, никакой стабильности… Каждый может оказаться конкурентом, каждый может сдать местным властям, а то и клинок всадить. А одиночество со временем очень напрягает.
Ромка ничего на это не ответил, и на какое-то время повисла тишина.
Солнце уже давно село, небо меняло цвет с темно-синего на чернильно-черный, над головой загорались звезды. Ночь чужого враждебного мира вступала в свои права.
Я перевел взгляд на Ромку, который уже не столько жевал, сколько зевал над тарелкой, и скомандовал:
— Все! Отбой!
— А?.. Что? — встрепенулся он.
— Иди спать, говорю. Я покараулю. Через четыре часа разбужу — сменишь меня.
— А… это… Я могу и первый подежурить, — зевая, отозвался он.
— Давай-давай, ложись. Завтра будешь первым, обещаю.
Ромка улегся, подложив под голову рюкзак, и я укрыл его Вуалью Ветра, содержавшей тепло песков Великой Пустыни Иррата и по совместительству являвшейся покровом невидимости.
Н-да… голова и кусок руки, лишенные тела, — зрелище, безусловно, впечатляющее.
— Что за фигня-то? — сонно поинтересовался Ромка, за прошедшие дни напрочь лишившийся способности удивляться, но все же заметивший непорядок.
— Одеяло-невидимка, — пояснил я. — Спи. Завтра все расскажу.
И он уснул. Тихо, как котенок. Даже дыхания не слышно.
Я сел лицом к барьеру, пристроив под голову рюкзак и выложив на колени Гелисворт. Спать пока не хотелось, а ночь предстояла долгая.
Костер почти погас, остались лишь красноватые угли, уже не дающие света. Я зафиксировал текущее положение пламени и обратил взор в ночь, расстилавшуюся за барьером. Невдалеке журчал ручеек, где-то треснул надломленный сук, совсем близко, шурша крыльями, пролетела ночная птица. Обычные ночные звуки.
Может, я перестраховщик? Выставить несколько степеней защиты и все равно дежурить — это уже паранойя.
«Береженого бог бережет», — хихикнул внутренний голос.
«А-а, это опять ты…» — протянул я мысленно.
«Похоже, ты мне не рад. Хотел побыть в одиночестве? Могу и заткнуться».
«Да ладно, не мешаешь».
«Это хорошо. Поболтаем?»
«Валяй!»
«Надо же, какой прогресс! Раньше ты меня игнорировал!»
«То было раньше. Так о чем ты хотел поболтать?»
«Да так, обо всем понемногу. Знаешь, тяжело это — враз лишиться тела, голоса и всего прочего. При этом единственный доступный собеседник считает тебя психическим расстройством и отмалчивается».
«Ну извини. Откуда ж мне было знать, что все так тяжко?»
«Понимаю, понимаю… Мне еще повезло. Я ведь смерть себе как-то по-другому представлял».
«А ты умер?»
«В физическом плане — да. Во всех других аспектах, похоже, еще жив. Хотя не могу понять, какого черта меня занесло в твою голову».
«Наверное, были причины».
«Положим, до этого я и сам как-нибудь додумался. Хотелось бы узнать, какие именно…»
«Поживем — увидим».
«Вот-вот. Поживем. А ведь завтра может и… всё! отчирикаешься».
«Не так страшен черт, то есть вампир, как его малюют».
«Это если он один. А там их знаешь сколько?»
«Не знаю, но подозреваю, что много».
Голос обреченно вздохнул. Я усмехнулся:
«Ты же вроде умный. Может, подскажешь чего-нибудь?»
«А ты послушаешь и сделаешь по-своему?»
«Не исключено. Но к хорошим советам я обычно прислушиваюсь».
«Ага, раз в сто лет, — хмыкнул он. — Ну хорошо, слушай. Ташшары не жалуют Моргану: во-первых, потому что она — полукровка, а во-вторых, ее считают предательницей рода — она первая и единственная покинула Черный бор и стала жить как человек. Но все же она дочь Алвы и связана с правителями Амешта, так что бойца они за нее выставят и станут придерживаться правил игры, в то время как при других обстоятельствах с превеликим удовольствием отведали бы вашей крови».
«Откуда тебе это известно?»
«Мне доводилось сталкиваться со здешними вампирами, и я неплохо изучил их обычаи. Но так как это было давно, все мои выводы предположительны. Мало ли что могло поменяться за прошедшие годы…»
«Лучше, чем ничего. Давай дальше».
«Так вот, Арчи: ты можешь сам выбрать себе соперника. Начнут возражать — напомни им о Кодексе Соники».
«А что за Кодекс?»
«Какая тебе разница? Впрочем, хочешь подробностей — поройся в памяти панаши. Там точно есть информация. Кхе-кхе… Против кодекса вампиры не попрут и предоставят тебе право выбора. Требуй поединка с Лукасом».
«Кто такой?» — по-деловому поинтересовался я.
«Младший сын Алвы и единственный наследник Древа Тьмы — ну, это их престол так называется. Насколько мне известно, в поединках на холодном оружии он не силен».
«Тогда на фиг он мне сдался?»
«Не кипятись. Тоже мне, герой нашелся! Ты что, на первенстве области выступаешь?»
«Не могу же я его просто прирезать!»
«А этого и не нужно. Если ты его победишь, но сохранишь жизнь — и Лукас и Алва будут у тебя в долгу. А подобная поддержка в Амеште дорогого стоит».
«Уж больно ты умный, как я погляжу…»