Сигнал

— Не могу отрицать. Когда молодой инспектор появляется в такой глухом городишке, если его ничего особенно с этими местами не связывает… Да, на ваш счет что только не рассказывают.

Он взглянул на нее мягко.

— Да, кое-что я слышал. Но я не плохой коп, и я не бросил семью, чтобы спрятаться от алиментов. Все эти сплетни — чушь. Но… мне надо было уехать туда, где мою фамилию никто не будет знать, вот и все.

— Вашу фамилию?

— Сегодня в новостях каждую неделю очередная трагедия, все быстро забывается… Вы, возможно, уже не помните, два с половиной года назад мужчина зашел в участок 24 Филадельфии, в Кенсингтоне, собственно, коп, и открыл огонь по своим коллегам. Он убил одиннадцать человек, пока его самого не застрелили.

— Я прекрасно помню. Чтобы полицейский убил коллег, такое нечасто случается…

— Это был мой брат. Джейк Кобб.

Эшли резко выпрямилась.

— Ох, блин…

— Вот-вот. В нашей семье было три поколения копов. В семье Коббов это стало больше чем традицией: честь, обязанность, символ династии. Имена и портреты нашего деда, отца, не говоря уже о его братьях, были выгравированы на досках почета в городе. Для полиции Филадельфии семья Коббов была легендой. И чтобы офицер полиции намеренно открыл огонь по своим товарищам — это само по себе неслыханно, но чтобы это сделал один из Коббов… Можете себе представить, это была катастрофа.

Эшли поставила кружку, пристально глядя на Итана.

— Почему он это сделал?

Итан сделал глоток виски, его глаза затуманились.

— Джейк был сам по себе хрупким, да еще это постоянное давление… Ему не следовало бы работать в силовых структурах, он не был для этого создан. Жена бросила его со скандалом. У него были депрессивные эпизоды. Довольно серьезные. Но для Коббов на первом месте была семейная гордость, не могло быть и речи о том, чтобы признавать свои слабости. Нельзя было показывать свои тревоги, беспокоить других своими трудностями, мы были «мужики», жесткие и брутальные, вся эта хрень… Джейк так хорошо усвоил урок, что скрывал все, что с ним происходило, пока не взорвался. Его жена меня предупреждала, я видел, что Джейк не в порядке, но…

Итан глубоко вздохнул. Эшли накрыла его руку своей.

— Мне жаль.

— Когда он убил всех этих копов, я подумал, что до некоторой степени я тоже за это отвечаю…

— Нет, вы…

— Да, я прекрасно знаю, чувство вины и все такое. Но что толку, если я все равно чувствую вину. Я не мог больше смотреть в глаза коллегам и уволился.

— Вы рождены для этой работы, и вы решили начать все заново здесь, в глухом уголке, где никто вас не знает, — закончила за него Эшли.

— Да, примерно так.

— А Джанис во всем этом…

Итан пожал плечами.

— Джанис тут ни при чем. Мы не смогли сохранить отношения, вот и все. Две сильные личности, все эти искры, буря, безумие в начале…

Эшли погладила его ладонь и отняла руку, вернувшись к кружке. Они посидели несколько минут молча, слушая гул голосов и музыку в баре. Эшли смотрела на Итана.

— Вы не покончили с карьерой полицейского, хотя ваши планы изменились. А в любви так же?

Итан наклонил голову и нахмурился.

— Алкоголь делает вас несдержанной.

— Я даю волю любопытству после второй пинты. Итак?

Итан ухмыльнулся.

— Я еще не задавал себе этот вопрос. А вы, сержант?

— Уф, — сказала она, поднимая стакан, — я ищу истину в вине, когда больше не могу найти ответы сама.

Они посидели молча, чувствуя некоторую неловкость, сознавая, что они зашли на территорию личного, и впоследствии об этом непросто будет забыть, и размышляя, как поизящнее выйти на твердую почву. Итан решил вернуться к тому, что их связывало:

— К счастью, у нас есть грузовики с полными канистрами газа, которые переворачиваются посреди улицы, агрессивные соседи, пьянчуги, которые возмущают общественный порядок, и странные расследования о наркоторговле, когда находишь на мостовой недокуренный косяк!

— Вы-то не видели этот грузовик. Мне досталось дело о нем, и это черт знает что такое, я вам скажу!

— Знаю, я слышал об этом, когда вернулся в участок. Я был в Вест-Хилл и добивался перемирия между О’Коннорами и Джейкобсами, которые вооюют из-за какой-то дурацкой истории о границах собственности.

— А вы не были на ферме Тейлоров?

— Тейлоров? Не. А что там случилось?

— Вы не в курсе? У них пропал сын Дуэйн. Так, по крайней мере, говорят родители. Он не вернулся прошлой ночью.

Итан мысленно промотал прошедший день и понял, что Ли Дж. Уорден нарочно отослал его подальше из полицейского офиса. Он еще удивился, что шеф так настаивал, чтобы именно Итан поехал в Вест-Хилл улаживать эту ссору между соседями, утверждая, что это «крайне важно» для общественного спокойствия. И отправил Полсона, своего любимчика, к Тейлорам.

— Что-то серьезное? — встревоженно спросил он.

— Уорден говорит, что нет. Говорит, Дуэйн просто увалень, который нашел отцовскую заначку алкоголя и напился где-то в углу, так что стыдиться теперь выйти. Или, хуже того, Уорден считает, что Дуэйн мог отправиться в Салем или даже в Бостон и ударился там в загул, так что мы увидим его не раньше чем через неделю.