Сигнал

Итан оцепенел и целую минуту не знал, как реагировать. Здравый смысл отказывался дать этому объяснение. Конечно, он понял все наоборот. Никакой мертвец не приходил к нему этой ночью. Это просто неправдоподобно. Невозможно. Червяк уже был здесь вчера вечером, возможно, завелся из-за оставленных где-то по неосторожности остатков еды. Он неосознанно заметил червя, и из-за этого ему ночью приснилась всякая фигня.

Итан решил, что это вполне логично, и пошел в ванную.

Да, все именно так. В любом случае, разве возможно, чтобы было иначе?..

Мертвые не ходят в гости, даже чтобы предупредить… Собственно, о чем?

Итан не хотел вспоминать. По коже побежала дрожь, и он поспешил встать под струю горячего душа. Ему необходимо было хорошенько помыться. Отогнать эти отвратительные образы и звуки.

И отмыться от этого жуткого запаха.

* * *

День был так похож на последний месяц лета: длинный, полный обещаний, но в результате разочаровывающий. Итану пришлось выслушивать жалобы шефа Уордена, улаживать бытовые ссоры, примирять соседей, готовых убить друг друга секаторами для живой изгороди, и когда он вернулся домой, он впервые за все время спросил себя, правильно ли поступил, что переехал из Филадельфии.

А кто тебе сказал, что у тебя был выбор? — тут же ответил он сам себе.

Холодильник был пуст, а после эпизода с червём Итану захотелось уйти из квартиры или помыть её от потолка до пола, но на это у него за прошедшие часы не хватило сил.

Когда зазвонил телефон, а на экране показалось имя Эшли, Итан взял трубку с безумной надеждой, что случилось что-нибудь срочное, так что ему потребуется провести всю ночь вне дома.

— Лейтенант, отвлекаю вас?

— Нет, напротив.

— Вы сейчас не на дежурстве.

— Нет, я закончил. А вы?

— Вы один?

— Да. Вы в порядке, Фостер? У вас странный голос…

Итан услышал шум у нее на фоне, похожий на музыку.

— Вы в баре? — догадался он.

— Вам надо работать в полиции…

После недолгого размышления Итан спросил:

— Вы выпили?

— Немного. Скажите… Вы… Вы не хотите приехать?

— У вас какие-то проблемы?

— Зависит от того, что вы называете проблемой…

— Меня спрашивает сейчас сержант Фостер или Эшли?

Она помолчала, прежде чем ответить.

— Я не должна была вас беспокоить, простите. Забудьте, до за…

— Дайте мне время переодеться, устал от формы, и я скоро буду.

Эшли сидела с кружкой пива на одном из высоких стульев в «Банши», облокотившись о барную стойку.

— Сколько вы уже выпили? — спросил Итан, устраиваясь рядом.

— Еще недостаточно.

— Даже так?

Она нахмурился.

— Это из-за мистера Фостера? — продолжил Итан, констатируя, что некогда осторожно расспрашивать, а надо переходить к сути дела.

— Не в моих привычках перекладывать вину на других. Это я в него влюбилась и вышла за него. Так что это и моя вина.

Итан заказал бурбон и наклонился к женщине.

Даже пьяная, в своей рубашке в красно-белую клеточку и откинутыми на одну сторону волосами, которыми она как занавесом отгородилась от других посетителей бара, она была соблазнительна.

— Знаю, я вмешиваюсь в то, что меня не касается, но существуют разные способы для пар, у которых трудности.

— Терапию мы уже пробовали. Но надоело платить по семьдесят долларов третейскому судье только для того, чтобы высказать то, что не решаемся сказать друг другу в обычной жизни. К тому же знаете что? Если совсем честно, то кроме старых обид мне не в чем его упрекнуть. Майк добрый, довольно красивый, у него есть работы, он не бывает агрессивным и не пьет, — сказала она саркастично, поднимая кружку.

— Но вы его больше не любите.

Эшли покусала губы и сделала большой глоток пива.

— Мои родители говорили, что любовь — это труд, что ее нужно вышить на канве первой влюбленности, нитку за ниткой, год за годом, вдвоем, и что непросто сохранять прочные отношения.

— А вы с ними не согласны?

— Я всегда ненавидела эти идиотские вышивки, которые потом вставляют в рамку и вешают на стену. Это скучно и тупо. Нет, вышивать — это не мое.

— Я, конечно, скажу очевидную вещь, но будем честны: трудно сохранять страсть долгие годы… Разве что если это пылкие отношения между сильными личностями… Но скажу по опыту: они почти всегда обречены на крах.

— Ага! — воскликнула Эшли. — Вот мы и подошли наконец. Таинственное прошлое лейтенанта Итана Кобба.

— В этом нет никакой тайны, мне тридцать пять, и у меня были свои истории, иногда непростые.

— Как ее звали?

— Кого именно?

Лукавый и веселый взгляд Эшли.

— Ту, кто был важнее других. Всегда есть та самая.

— Джанис. Семь лет. Это последняя по времени. Тоже коп.

— Уф! Плохая затея.

— Вы сами сказали.

— Она разбила вам сердце, не так ли?

Итан неуверенно кивнул.

— Может быть, не сердце, но уж по крайней мере иллюзии.

— Это из-за нее вы уехали из Филадельфии?

На этот раз Итан уткнулся в стакан.

— Нет.

Повисшую тишину заполнила музыка.

— Простите, — сказала Эшли, — это меня не касается.

— Нет, напротив. Я знаю, что у меня за спиной болтают всякое.