Сиэль. Следы на снегу (СИ)

– Караван? – поощряющее спросил мужчина, и я, помедлив, ответила:

– Я следовала вместе со своей родственницей к ее жениху. Разбойники, наверное, позарились на ее приданное и напали. Кроме меня, никто не выжил.

Наоми, моей капризной троюродной сестре, не повезло. Вряд ли разбойники выстрелили специально – скорее, в нее просто попала шальная стрела, предназначенная охранникам. Там она и погибла – на песке, у меня на руках, до последнего пытаясь что-то сказать.

Лорд Эттрейо лишь молча кивнул, пока я, вперив взгляд в пол, пыталась отогнать набежавшие на глаза слезы. Все же Наоми была по-своему добра. Мне, конечно, иногда прилетало от нее, когда она была не в настроении – а рука у девушки была тяжелой. Но она, тем не менее, настояла на том, чтобы я училась вместе с ней. Может, если бы на нас не напали, то со временем я бы вышла замуж и смогла жить собственным домом, а не на побегушках у других. А она не превратилась бы в горстку пепла, у повозки, под стихающие звуки сражения.

Тут дракон напротив слегка шевельнулся. Моргнув, я попыталась вернуться в настоящее. Не время предаваться воспоминаниям.

– От кого ты унаследовала дар? – прозвучал новый вопрос, и я безучастно отозвалась:

– Мои родители были из знатного рода. Знатного, но обедневшего. Поэтому меня воспитывали родственники.

– Родственники? – тут мужчина слегка нахмурился. В его удлинённых к виску, холодных глазах промелькнуло еле заметное облачко. – Тебя ищут?

Наверное, на моем лице отразился ужас, потому что я представила, что сделает дядя Джоран, если узнает, что я не уберегла Наоми. Лучше пусть он думает, что я погибла там, вместе с ней… Ну а родители – я не видела их с пяти лет. Да я даже не знаю, где они живут.

Поэтому, с трудом уняв дрожь в коленях, я отрицательно мотнула головой. Я совершенная одна, господин Эттрейо. К сожалению, вы можете сделать со мной что угодно, и никто даже пальцем не пошевельнёт, чтобы остановить вас.

– Сиэль, – мою руку вдруг накрыла теплая ладонь, и, вздрогнув, я подняла неверящий взгляд на стол. Господин Эттрейо чуть сжал мои пальцы. – Ты больше не одна. Теперь о тебе есть, кому позаботиться.

От его заявления мне почему-то стало страшно, и я настороженно кивнула, готовясь забрать руку, лишь только он меня отпустит. Мужчина действительно убрал ладонь со стола, и моя собственная рука молниеносно исчезла в складках рукава.

Вздохнув, дракон вытащил из стопки чашек на столе две маленькие пиалки и, разогрев чайник одним щелчком, разлил чай. Я сообразила, что это, по идее, моя обязанность, лишь тогда, когда он уже подвинул наполненную чашечку ко мне.

– Тебя били в приюте? – спросил мужчина, не глядя на меня. – Шрамы остались?

– Д-да, – с запинкой отозвалась я, беря чашечку в руки. От нее поднимался сладкий аромат, и я просто вдыхала его, не решаясь пить.

– Где? – спросил он, и я, помедлив, дотронулась рукой до плеча:

– Тут. И тут, – моя ладонь сползла на предплечье. После единственной попытки побега мне влетело так, что на коже остались две тонкие длинные отметины. Госпожа Иман, конечно, понимала, что это снизит мою стоимость на рабском рынке, но спустить такую провинность не могла. Чтобы другим, да и мне, неповадно было.

– Уберем, – пообещал господин Эттрейо, – когда вернемся в поместье. События, произошедшие с нами, оставляют след в душе, но вот с тела их убрать вполне возможно, – сказал он, и я невольно улыбнулась. Может, если у меня на коже не останется шрамов, я смогу представить, что приюта и вовсе не было в моей жизни. Это был сон, просто сон… – Ты еще девственница? – вдруг спросил дракон, и я, поперхнувшись чаем, закашлялась.

– Что? – спросила я, но мужчина лишь поднял бровь, прекрасно зная, что я слышала вопрос. И поэтому мне не оставалось ничего другого, как молча кивнуть, чувствуя, как лицо вспыхивает жаром. Зачем ему это знать, мне интересно?

Чай, наверное, попал не в то горло, потому что я никак не могла откашляться. Тут господин Эттрейо, потеряв терпение, протянул руку, чтобы хорошенько хлопнуть меня по спине, но я, не поняв, шарахнулась от него, по пути врезавшись головой в полку.

–Ай, – беззвучно произнесла я, морщась и потирая макушку.

–Тебя никто не тронет, – вдруг произнес за моей спиной мужчина. Обернувшись, я обнаружила, что он уже поднялся. – Ни я, ни кто-то другой. Можешь не опасаться, – и с этими словами он вышел, не забыв запереть дверь заклинанием.

2

Я поверила ему только через год. За все это время меня потрогал лишь лекарь, к тому же женщина, когда, как и было обещано, сводила шрамы с плеча и предплечья.

После прибытия в поместье – огромное, с настоящим садом и прудом в нем – я постоянно ожидала подвоха. Все казалось мне подозрительным: и то, что мне выделили собственную комнату с картинами и расшитым шелком покрывалом на кровати. И то, что не заставляли работать, а только учили. Может, господин Эттрейо поселил меня одну, а не со служанками, чтобы ему было проще приходить по ночам? Да и где это видано, чтобы выкупленный за деньги невольник не драил котлы на кухне, отрабатывая свою стоимость?