Сиблинги

Ире тоже хочется бежать. Но она может только медленно шагать. С рюкзаком за спиной и тележкой под мышкой. Задевая колёсами других людей. Чувствуя, как её тоже задевают, крутят, мнут и держат за рукав.

– Ира? Ты тут?

Старушка, хозяйка тележки, держит Иру за рукав. Она держится, и ей от этого не страшно. И Ире не страшно. Тоже не страшно.

Все до ужаса медленно движутся к выходу. Быстрее не получается: они напирают, на них напирают. Главное – не упасть! А толпа такая, что невозможно сунуть руку в карман, вынуть телефон… Иру просто сплющило, как шпроту в банке. Про еду сейчас даже тошно думать…

– Ирочка! Держись, не бойся! Ир, слышишь? – седая хозяйка сумки дёргает Иру за рукав.

– А вы не боитесь?

– Я войну пережила, чего мне теперь бояться… – говорит вдруг старушка.

Эта старушка пережила войну. И теперь она переживёт это, сегодняшнее… Может быть – и даже наверное – переживёт. Вдруг становится легче. За одну секунду. И время сразу пошло быстрей.

Кто-то заорал:

– А тут выход слева!

Почти сразу перестали давить с боков. Стало можно дышать. Иру всё ещё держали за рукав и за рюкзак. Только уже не так сильно. Раньше тянули, как утопающего тянут из воды. Сейчас просто ведут к выходу.

– Ир, задавили тебя? Тележку-то давай, – говорит старушка, пережившая войну.

И забирает тележку. А вторая старушка зачем-то хватает Иру за молнию на куртке, пробует расстегнуть. Оказывается, они на улицу вышли, под козырёк торгового центра.

Тут тоже толпа. Но не такая плотная. У многих звенят мобильники, сбоку полиция приехала, на карусели музыка орёт, до сих пор. Весёленькая, будто в ядовитый розовый цветочек…

Иру тошнит. Не сильно, не до рвоты. Ей просто надо отойти в сторону. От старушек, вообще от людей…

Ира держится за карусельную ограду, дышит медленно, будто воздух по глоточкам пьёт, и вдруг вспоминает, как они тогда вылетали на «экскурсию», на чужой Хэллоуин. Их Веник Банный водил. Они бегали в темноте по чужим улицам и пугали прохожих, а им за это давали конфеты. Там тоже была толпа и играла музыка. Но было весело. Страх – как карнавальный костюм. Не как сегодня.

Сейчас они встретятся у карусели. И потом – домой, на планетку.

Но хочется ещё побродить по городу. Посмотреть, как люди живут… Ходить по улицам и думать: «Люди, привет! Мы вас спасли. Вы об этом не знаете, но мы вас спасли. Живите вот… Можно не благодарить».

– Да за подкладку он завалился! Ищи!

– А может, девочка стащила… В сумку-то как вцепилась, а?

– Запросто могла! Конечно! А ты с ней: «Ирочка, Ирочка». В толпе всегда обчистить могут…

Старушечьи голоса совсем рядом, по ту сторону стеклянного павильончика, в котором паркуют магазинные тележки. Можно сделать круг, обойти тележки и посмотреть на них… Им в глаза.

Зато больше не тошнит. Польза от злости.

Ира идёт в другую сторону. Держится за телефон. Пальцы скользят по гладкому экрану. Их учили быстро набирать тексты, принимать звонки, нажимать на кнопки. Но когда телефон начинает дрожать в ладони, Ире очень хочется его отбросить, а самой отпрыгнуть.

– Кто там?

– М-мы у к-карусели!

– Уже бегу.

Сейчас откроется любая дверь, и они попадут домой. Можно будет сходить в душ, переодеться в нормальное, Людочке куклу подарить. Или полетать, в темноте, с фонариками… Может, даже смотаться на берег, звёзды посмотреть. У моря всегда хорошо, даже когда тебе плохо.

– Ира! Мы тут! Посмотри налево!

Юра, Сашка и Серый стоят у карусели. Она не вертится, и музыку на ней наконец отключили.

– Ну что, норм?

– Запасный вообще не понадобился, все вниз ломанулись.

– Так дыма ж не было.

– А кто сигнализацию врубил, ты, что ли?

– Мы дверь винтили.

– Я м-ментам п-позвонил, с-сказал, что б-бомба.

– Так они сейчас бомбу ищут? Я коробку в туалете оставила.

– Это вы одновременно, что ли? – спрашивает Юра.

Ира глядит на Серого. Потом на Сашку. Считается, что у реальных сиблингов мозги в одну сторону всегда крутятся… «Бр-братья» смотрят друг на друга, будто один другому мысленно какую-то шутку рассказал, и смеются. Они все смеются. Потому что вокруг – суета, ругань, полиция приехала и всё оцеплено. Но все живы и целы, семьдесят шесть человек. И старушки со своим кошельком… ну их. Ира смотрит на львов, лебедей, микки-маусов.

– Жалко, что она не работает. Я бы покаталась.

– Я бы тоже, – говорит Юра.

– Может, заведём?

Близнецы переглядываются.

…Карусель кружится, музыка играет.

5

Юра злился на Серёгу. На Иру тоже, но в меньшей степени. У Ирки роль сегодня такая, главная… Если бы проводка загорелась не в женском туалете, а в мужском, Ирку бы вообще не взяли. Но были обстоятельства, которые надо менять. Поэтому как в анекдоте: «Мне Ира нужна как женщина. Мой мячик в женский туалет закатился…»

В общем, Ира сделала, что ей велели, даже меньше, потому что ни дыма, ни огня не было.

А Серый, заика-мученик, отличился. Сообразил, что на ложный вызов всё равно приедут. На матчасти запомнил, что в таких ситуациях «заминированные» места эвакуируют… Сделал красиво, без суеты и паники.