Сиблинги

После вылетов таким вещам радуешься: в реальной жизни, даже в сослагательной, на тебя всегда кто-нибудь орёт. Просто потому, что ты ребёнок. А институтские спокойные. Палыч говорил, что в будущем к детям вообще иначе начнут относиться. Без всякого «мал ты ещё своё мнение иметь» и «не понравилось ему, да кто тебя спрашивать будет, сопляка зелёного».

Чем дальше в прошлое, тем труднее жить. Как в средневековье лезешь. Жуть. А тут нормально. И ты не мелюзга, а сотрудник НИИ. Причём ценный.

Оказывается, Витька теперь мог ускорять старение предметов. То есть это у Веника Банного такая теория получилась, и они с Витькой её подтверждали опытным путём.

Витька мотался через шлюз в разные места. Ничего особенного. Сувениры из прошлого притаскивал. Подбирал с асфальта газету, срывал яблоко или, находясь в прошлом, делал набросок шариковой ручкой в блокноте. Потом думал про предмет – специально, как Веник научил. И проносил это обратно, в кармане спасжилета. Предметы, которым не с чего было портиться, теперь менялись на глазах. Газета желтела, яблоко загнивало, чернила выцветали, из синих делались почти коричневыми.

Витька не сразу понял, как у него это получается. Вроде ничего сложного: хочешь испортить вещь, и она портится. А почему он раньше-то не мог?

Веник про это объяснил, но не очень понятно. Вроде как Витька вступил в контакт с самим собой, как химическое вещество в реакцию. И по итогам вышло что-то типа окисления… Усиление способностей. Химия и жизнь.

– Как в мифологии. Убил дракона, завладел его способностями, – Витька пытался шутить, потому что иногда возвращался страх. И тогда хотелось, чтобы снова напомнили, что он не виноват. – Только вместо дракона я сам.

– Ты себя не убил, а добил из жалости. Чтобы не мучиться столько лет. Ты всё правильно сделал.

От Палыча таких слов Витька никогда бы не дождался. А Веник Банный всё-таки добрый… местами. Успокаивает. Хоть при этом лезет в душу и не собирается завязывать с учебными вылетами.

Газета, яблоко, рисунок. Бублик, бутылка кефира (испортился и вонял так, что мама не горюй). От вылетов тошнило. В прямом смысле. Один раз кровь из носа пошла и долго не останавливалась. Купленный в киоске носовой платок, пузырёк йода из аптеки, ветка сирени – сперва с цветами, потом скукоженная и мёртвая… Это напоминало реквизит для дурацкого натюрморта. А при виде собственной крови на клочке ваты стало вообще…

Чего ему ещё не хватает, Вениамину Аркадьичу?

Добрый он, как же.

На Витькино счастье, в лабораторию заглянул Палыч с какими-то бумагами:

– Что, до сих пор ребёнка мучаешь?

Веник отозвался бодро:

– Отрабатываем навыки.

Палыч глянул на Витькину вспотевшую рожу, засмеялся.

– Вить, не умотался? А то смотри, если трудно – можешь назад не возвращаться.

И этот тоже гад.

– Пал Палыч! – возмутился даже Веник.

– Да шучу я, Веня. Тебе за него уже взыскание прилетело. Так что береги материал.

Веник хлопнул ладонью по столу.

– Ладно, Беляев, давай закругляться. Чаю попьём – и домой.

Палыч ушёл. Веник сидел за микроскопом, разглядывал полуистлевший носовой платок. Тыкал пинцетом в стекло, капал реактивы… Изучал следы времени, нанесённые Витькой.

Было тихо. Витька пил чай с каким-то облезлым пряником. На столе между кружек валялись принесённые Палычем бумаги. Витька в них специально не заглядывал, просто они были повёрнуты к нему, плюс фамилии знакомые… Печатей-то сколько! Спецпроект!

«Исполнители: Никифоров, Найдёнов. Задача: предотвратить летальный исход, не допустив появления гр. Рыжова И. И. в заданном квадрате».

Ясно-понятно. Скоро Макс с Женькой будут какому-то Рыжову палки в колёса вставлять. В переносном смысле. А может, и в прямом.

Витька вымотался так, что тяжело было голову повернуть. Искоса разглядывал Веника Банного. Не прикидывал на портрет, а просто… Как в первый день знакомства. Тогда, кстати, Вениамин Аркадьевич был помоложе. А Палыч – пободрее. Мелькнула страшная, неожиданная мысль: что будет с планеткой, если ни Палыча, ни Вени не станет? Люди смертны. Что тогда?

Мысль была слишком сложная для измотанного Витьки. Хотелось, как в детстве, думать, что некоторые люди должны быть всегда. Просто должны быть, и всё.

– О чём задумался, Виктор?

Это самый идиотский вопрос на свете. Веник Банный его всем задаёт. И потому его все не любят. Он же не отлипает. Реально как банный веник.

Витька ответил полуправду:

– О том, почему вы работаете именно с детьми.

– Потому что вы уверены в себе. Для вас нет невозможного.

– И потому что нами легче манипулировать.

Веник не возразил. Значит, Витька угадал.

– Мы не можем сами просчитать последствия, опыта не хватает. Делаем, что дают. Ну, как в школе, вроде домашку выполняем.

Вениамин Аркадьевич кивнул. Как учитель – типа правильно излагаешь, на пятёрку, давай и дальше в том же духе. А с подсказками не лез. Ждал, когда Витька сам догадается.