Шулер

… Он приподнимается на руках, покрываясь потом, читая её, всматриваясь в её глаза, пока доводит её до предела. Я вижу надпись-татуировку на его руке. Пот заставляет его черные волосы липнуть к шее и лбу, пока он двигается над ней. Его руки напрягаются, когда он изменяет угол проникновения. Он удерживает её на месте, сжимая пальцы в светлых волосах, и проникает глубже… настолько глубоко, что при её вскрике он медлит, сдерживая какую-то часть себя, проникая своим разумом, чтобы почувствовать, когда…

Она кончает, стискивая его руки. Боль исходит от него рябью, пока он наблюдает за этим.

Затем становится только хуже.

Красный свет солнца полыхает перед моими глазами, но то бледное, лишённое птиц небо меркнет.

Я чувствую, как он борется. С собой, со мной. Он теряет контроль, и затем он уже стонет вслух, прося меня, вплетая какую-то часть себя глубже в мой свет.

Он притягивает меня в себя, даже когда она лежит между нами.

«Бл*дь. Элли. Бл*дь…»

Он пытается остановить себя, пытается отстраниться.

«Иди сюда, — его голос резче дёргает меня в этом пространстве. Этот голос требователен, резок, но он также потерянный, лишённый контроля. — Иди сюда… gaos, иди сюда. Впусти меня. Позволь мне сделать это, проклятье…»

… и вот он уже внутри нас обоих. Я чувствую его раздражение, смешанное с облегчением, своего рода ужасом от того, что он делает, пока вдалбливается в неё ещё жёстче, пытаясь дотянуться до меня. Он хочет меня. Я чувствую это, чувствую это желание, хотя он не сознается в этом мне даже сейчас. Он хочет меня сильнее, чем я могу вынести, сильнее, чем я могу позволить себе чувствовать. Это желание причиняет боль, но я затерялась внутри его противоречивости. Над желанием нависает страх, маскируемый злостью на меня за то, что я заставляю его вновь посетить это место, вновь вспомнить.

Я заставлю его повернуть назад. Я превращу его в то, что он ненавидит.

Он в этом уверен. Он чувствует это каждой фиброй своего существа.

Я заставлю его повернуть назад, если он мне позволит.

Вверху вращается Пирамида. Предстоит увидеть ещё больше.

Пока что, для начала… глубже назад, вниз.

Он вспомнит.

* * *

— Эй, — женщина постаралась перевести дыхание. Она осознала, что так и не спросила его имени. — Эй… с тобой все хорошо?

Его бледная кожа поблёскивала от пота, от которого её светлые волосы липли к шее и волосам, а хлопковая простынь льнула к ногам. Она цеплялась за него, будучи не в состоянии ничего с собой поделать. Все её тело все ещё вибрировало от того, что он с ней проделывал — кажется, снова, и снова, и снова.

Он оставался пугающе спокойным, пока доводил её до оргазма, но в конце он удивил её, тоже разразившись словами — куда большим количеством слов, чем она ожидала по их краткому разговору в баре.

Он предостерёг её, что все будет быстро, и все же было в нем что-то уязвимое, как только он позволил себе забыться. Эта уязвимость временами превращалась почти в жестокость, но он не причинил ей боли. Он снял с неё одежду ещё до того, как они полностью вошли в комнату, и она понимала, что он сдерживался даже тогда — используя свой рот, чтобы выиграть им время, заставляя её говорить с ним.

Как только он начал действовать по-настоящему, она засомневалась в том, что он вообще осознавал её присутствие.

Когда он наконец кончил, он едва не умолял её.

Или умолял кого-то другого, возможно, сделать… нечто.

Теперь он просто лежал там как труп.

Она гадала, как вообще позволила ему уговорить себя и пришла сюда.

Её муж взял им раздельные каюты — его идея, конечно, чтобы дать им «больше пространства», и потому что он утверждал, что не может спать из-за её храпа — но он ничуть не стеснялся заходить к ней, если был в настроении для этого, или если опять поссорился с инструкторшей по танцам. Она вздрогнула при мысли, что ей, возможно, придётся объяснять, что делает в её постели голый мужчина-видящий.

Хотя, на самом деле, поделом ему.

— Эй, — она положила руку на его грудь. Его кожа ощущалась холодной. Она сохраняла лёгкий тон, стараясь улыбнуться. — Кто такая Элли?

Она видела, как изменилось выражение его лица прямо перед тем, как он закрыл глаза. Однако она невольно задавалась вопросами. Его девушка? Они вообще встречались?

Отвернувшись, он переместил свой вес на матрасе.

Она приласкала его волосы.

— Тебе нехорошо?

Он поднял руку, отталкивая её ладонь. Она в неверии наблюдала, как он вытирает лицо, и сомневалась в увиденном. Затем его ритм дыхания изменился, и она не могла отрицать то, что слышала. Он плакал. Он вытер глаза тыльной стороной руки.

— Эй, — произнесла она, слегка встревожившись. — Что происходит?

Когда он заговорил, его голос заставил её подпрыгнуть. Она совсем забыла про акцент.

— Я женат, — сказал он.

Удивлённый смешок застрял в её горле. Она постаралась скрыть его в своём голосе.

— Я тоже, — сказала она. — Я думала, в этом и есть весь смысл.