Шрамы, которые мы носим (ЛП)

- Несчастный ты ублюдок, - проворчал Пес, приближаясь к могиле. – Похоже, братьев больше волнует, как набить животы, чем как достойно похоронить человека. Что ж, тебе повезло. По крайней мере у тебя будет дом в земле и твоя плоть насытит червей. Он сжал пальцы вокруг черенка лопаты – тот был обмотан кожей, и, если закрыть глаза, на ощупь казался рукоятью длинного меча.

- Так кто же ты был? Возможно, солдат. Или крестьянин, оказавшийся между львами и волками, Иные их побери. Может, ты один из бурых братьев. Или благородный лорд, высокий по рождению. Теперь это неважно, да? Если бы твоя жизнь не закончилась здесь, ты стал бы пиршеством для стервятников.

Пес рассмеялся коротким лающим смехом.

- Да что там, на твоем месте мог бы лежать и я, в ожидании, пока какой-нибудь жалкий червяк не пообедает, прежде чем соизволит взять в руки лопату и похоронить меня как следует. Впрочем, в задницу все это. Мы и так ждем слишком долго всю свою жизнь, чтобы ждать еще и после смерти.

Он вытащил лопату из земли и приготовился копать. Со стонами, вырывавшимися сквозь сжатые зубы каждый раз, когда он подхватывал новую порцию земли, отчего боль пронзала все тело, Сандор расширил яму, а потом принялся углублять ее. Постепенно он нашел равномерный, успокаивающий и бездумный ритм: лопата втыкалась в дерн, руки и плечи слаженно двигались, когда он отбрасывал выкопанное в сторону. Спустя долгое время он осторожно сел на землю и спустился в могилу, чтобы работа двигалась быстрее. Его мускулы болели сладкой болью, которая была для Клигана так же знакома и близка, как биение собственного сердца.

Поглощенный своим изнурительным трудом, Пес не заметил, как на холм поднялся один из братьев, понаблюдал за ним несколько минут, затем улыбнулся сам себе, пробормотал короткую молитву благословения и пошел вниз по склону.

Сандор начал что-то мычать себе под нос – просто набор звуков без гармонии и мелодии, однако они помогали ему двигаться. Было гораздо лучше вот так – что-то делать, - вместо того, чтобы часами торчать в комнате и сожалеть об украденном отмщении. Его жгли мысли о Григоре, но это был не тот жар ярости, что сжигал его внутренности до того – Сандор больше не мог думать о том, как убьет своего брата, но он мог вырыть могилу, а это было уже что-то.

Уголок его обожженного рта приподнялся – это была не привычная гримаса, а скорее тень улыбки. Он понял, что наконец может дать ответ на вечный вопрос Старшего брата: «Кто ты теперь»?

И Сандор беззвучно ответил: «Я могильщик».

========== Глава 4. ==========

Пробуждение было похоже на то, как бывает, когда выныриваешь на поверхность реки. Во сне он видел себя верхом своем жеребце; сильными ногами он сжимал крепкие бока Неведомого. Девочка сидела сзади, придерживаясь за пояс, и он чувствовал, ее дрожь даже сквозь броню и вареную кожу. Он попытался накрыть ее маленькую руку своей, но в этот момент кисть свело судорогой, и Сандор Клиган проснулся.

Первые мгновения после пробуждения он не понимал, где находится, окружающее виделось будто сквозь толщу воды. Чувствовал же Пес себя так, как будто по нему пронеслось с топотом и ревом стадо диких зубров.

- Приветствую тебя в мире живых. Снова.

Сандор повернул голову и увидел Старшего брата, сидевшего на стуле рядом с его кроватью: ноги вытянуты, руки сложены на животе.

Он попытался сесть, но обнаружил, что не может. Всего его тело болело, а больше всего - рана на ноге. Он опять упал на постель, неловкие пальцы ощупали под толстой рубахой бедро, снова плотно перевязанное.

- Что со мной…

- Твоя рана открылась. Я наложил припарку и забинтовал, но тебе придется провести в постели несколько дней, чтобы нога снова начала заживать. Мы пытались положить тебя на носилки, чтобы принести сюда, но ты отбивался, будто на тебя напали, - пришлось тебя оглушить.

Несмотря на то, что Сандор был отчасти рад видеть лицо Старшего брата, что-то в словах отшельника его потревожило:

- Я… Я ведь никого не убил? – спросил он наконец.

- Нет, хотя, боюсь, нос брата Уинна все же сломан, а некоторые из нас получили довольно синяков.

Старший брат протянул руку к кувшину, налил из него в чашку и предложил Псу. Тот, с усилием и сдавленными стонами, медленно сел и выпил содержимое двумя большими глотками. Это был не мед и не разбавленное водой вино – сидр, сладкий и прохладный во рту, но голова его вдруг стала тяжело клониться на грудь.

- Ты дал мне макового молока, – сказал раненый с укором.

- Верно, и я с трудом достал его. Я дал тебе столько, чтобы ты проспал весь день и по крайней мере полночи. Не хочу, чтобы ты испортил мою работу. Она слишком хороша. Если хочешь рыть могилы, Сандор – рой их. Но не превращай это в сражение с демонами всех семи преисподних. Сдерживай себя и будь умерен.

- Вот уж чего мне никогда не удавалось, так это быть сдержанным, – недовольно проворчал тот.

- Не скажу, что меня удивляют твои слова. Во всяком случае, нет нужды работать так, как будто от этого зависит твоя жизнь.