Шрамы, которые мы носим (ЛП)

«Только одна» - подумал Сандор, но не произнес ни слова – «Я не лишал ее жизни, но уничтожил последнюю каплю доверия, которое она могла иметь ко мне, и оставил ее без защиты. А теперь она потеряна для меня».

- Меня заботит не твое умение убивать, - снова заговорил отшельник. - Миру всегда были нужны такие, как ты, чтобы поддерживать порядок, и Воин благосклонен к солдатам и людям, носящим оружие. Меня беспокоит та ярость, которую ты носишь в себе, и цена, которую твоя душа платит за это. Если источник этой ярости исчезнет, что останется? Каким человеком ты будешь?

- Пожалуй, я буду человеком, не имеющим брата, человеком, который убил того, кто однажды причинил ему страдания, - и порадуюсь этому. Но я не буду тем, кто прячется за робами и обетами, это уж точно.

- Так ты говоришь сейчас. Но ты не знаешь, что будет, когда придет время для дела.

- Если ты пытаешься сказать мне что-то, то скажи прямо, – Клиган закрыл глаза и откинулся назад, опершись о стену. – Меня достали твои вопросы, старик.

- Боюсь, наш разговор только начинается. Сандор, у меня есть вести из Королевской гавани, – одно выражение, с которым были произнесены эти слова, заставили того, к кому обращался Старший брат, раскрыть глаза и выпрямиться. – Вести о твоем брате.

========== Глава 3. ==========

Cандор не знал, сколько прошло времени с тех пор, как Старший брат ушел, оставив его наедине с вестью о смерти Григора. Он только ощущал, как сильно замерз, несмотря на горящую в келье жаровню. Его тело сотрясала крупная дрожь, а зубы стучали словно кости в руке игрока. Пес понял, что сидит, опустив голову вниз, и обнимая руками колени. Постепенно он пришел в себя, а внезапно нахлынувшее воспоминание об убаюкивающих объятиях сестры дало ему силы подняться. Мужчина по бессознательной привычке обшарил взглядом комнату, пока не сообразил, что в этих четырех стенах ему не найти того, что так нужно.

«От меня ничего не осталось» - подумал он, сорвал с крюка на стене коричневый шерстяной шарф, резко распахнул дверь на улицу и, шатаясь, вышел вон.

Свежий холодный ветер дохнул ему в лицо. Псу пришлось прикрыть шарфом нос и рот, натянуть на голову капюшон. Он дернулся при звуке колокола, возвещающего время дневной трапезы, и зашагал прочь от трапезной и кухонь.

Сандор шел неверной походкой, буравя глазами землю, и избегая братьев, которые встречались ему по пути. Он боялся того, что может сделать, если встретится взглядом хотя бы с одним из них.

Он жаждал снова ощутить вес меча, вспомнить каково это – вытаскивать клинок из ножен, крепко ухватив рукоять. Ему до смерти хотелось кого-нибудь убить, неважно кого. Хотелось снова ощутить то возбуждение перед лицом смертельной угрозы, то чувство абсолютной радости, когда он отрешался от всего и становился одно движение и инстинкт, уверенно держа ритм смертельного танца, имя которому - поединок.

Те мужчины и мальчишки, среди которых Пес жил теперь, ничем не отличались от остальных – просто овцы, предназначенные для того, чтобы резать им глотки. Но сейчас он уже не был тем мясником как когда-то. Орудия его ремесла забрали у него, от его силы осталось одно воспоминание и даже смысл всей жизни у него похитили жестокие боги и болезнь. Клиган был совершенно один на этом острове святош, проводящих свои дни в поклонении, молитвах ежедневных трудах. В этом тихом и мирном месте говорили и пели вполголоса, а единственные овцы, которых здесь резали, были настоящими овцами. Даже если бы душа была готова принять здешнее спокойствие, сердце бы его не выдержало. Все, чем он был до сего дня, умерло в тот момент, когда его брат испустил свой последний треклятый вздох.

Сандора снова посетила та же мысль: «От меня ничего не осталось».

Он шел наверх по склону высокого холма, помогая раненой ноге рукой при каждом шаге. Наверху мощные древние дубы поднимали к небу свои корявые сучья. Идти было тяжко и больно, и к моменту, когда он добрался до вершины, Пес задыхался, а его лицо заливал пот.

Там он и остановился, сгорбившись, ощущая противную дрожь в каждой мышце и со свистом втягивая в себя соленый холодный воздух. Наконец мужчина выпрямился и оглянулся вокруг. Справа от острова лежал Крабий залив, а по левую сторону можно было увидеть то, что осталось от Солеварен. Он обхватил пальцами покалеченное бедро, чтобы было легче повернуть назад, и вдруг замер, поняв наконец, куда пришел. Сандор стоял на краю кладбища. Впереди простирались ряды могил, отмеченных простыми деревянными семиконечными звездами. Примерно в двадцати футах от него была свежая полувырытая могила, рядом с ней из кучи темной земли торчала небольшая лопата. По другую сторону ямы на земле лежал мертвец, завернутый в саван из сурового полотна и обвязанный пеньковой веревкой.