Шрамы, которые мы носим (ЛП)

Следующим утром они начали собираться. Добрую часть дня Сандор провел, торгуясь с лошадником за коня для Сансы – отличного бело-рыжего мерина. Несколько раз он уходил и возвращался, ворча, что это грабеж среди бела дня, и наконец, скрепя сердце, заплатил требуемую цену. Впрочем, ведя лошадь под уздцы в таверну, Клиган скупо улыбался, зная, что это была выгодная сделка. Также они купили себе новой одежды – теплые подбитые мехом плащи, толстые перчатки, рубахи, бриджи и сапоги. Все это сваливалось в кучу в углу горницы в ожидании отъезда. Сандор ворчал и на свою возлюбленную, - она собиралась тащить с собой кучу, с его точки зрения, ненужного барахла вроде начатой вышивки или шелкового нижнего белья, но в итоге все равно уступал и соглашался, что все это они возьмут с собой.

В свой последний вечер в городке они поужинали внизу – Санса тепло поблагодарила трактирщика с женой, и коротко, но искренне обняла обоих. Сандор вручил хозяину еще одного золотого дракона, и получил в ответ клятвенные заверения, что комнаты будут за ними, если они еще когда-нибудь будут в этих местах. После ужина они еще долго сидели возле горящего очага и медленно пили подогретое вино с пряностями. Наконец, обменявшись согласными взглядами, мужчина и девушка поднялись и, взявшись за руки, пошли наверх. Там уже горел огонь, и Сандор неторопливо раздел ее и разделся сам. Вскоре после того, как все закончилось, она заснула, обвивая руками его шею, и он легко поднял ее на руки и отнес в спальню, где оба забылись крепким и счастливым сном двух влюбленных.

В день отъезда Клиган проснулся еще до рассвета. Он тихо оделся и вышел горницу, закрыв за собой дверь, позволяя пташке поспать еще немного. На Тихом острове он полюбил тишину и покой раннего утра – время, когда можно побыть наедине со своими мыслями. Старший брат как-то заметил, что это один из видов молитвы, и Сандор был склонен согласиться с ним. Но в это утро его душу переполняла тревога и беспокойство о том, что ждет их впереди. Пройдя через Ров Кейлин, им надо будет свернуть на восток к Белой гавани. Покупая припасы, Сандор собирал сведения, и, судя по всему, лорду Мандерли удалось восстановить мир в своих землях. Там они найдут себе место в одной из опустевших деревень, и у них будет время подумать, что делать дальше. Он предпочитал, чтобы здесь решала Санса; все что ему нужно – это быть с ней, неважно где.

За прошедшие дни он убедился в том, что она – истинная дочь Севера. Санса изменилась – это не выражалось в чем-то определенном, но было очень заметно. В ней более, чем когда-либо, чувствовалась жизненная сила, но Сандору даже в голову не приходило связывать эти изменения с собственной персоной. Это было нечто большее – необъятное и необъяснимое. Он не забыл их встречу с волчьей стаей на Королевском тракте, или то, как безошибочно и быстро она нашла чардрево между болот, или то, что она помнила места, которые никак не отложились у него в памяти. Сандор был не из тех, кто верит в магию, но он понимал, что его возлюбленная может быть под властью сил более мощных и древних, чем он способен уловить и воспринять.

Клиган отодвинул занавески и открыл окно, наполняя легкие холодным утренним воздухом, полным запахов свежего хлеба и дыма от очагов. Западная кромка неба была еще темной, но прямо над головой уже разливался жемчужно-серый рассвет. Но потом, поверх звуков просыпающегося городка и утреннего щебета птиц в окрестных болотах, он уловил и другие звуки – пока еще тихие и далекие. Натренированный годами битв и походов слух воина безошибочно различал звуки, которые может издавать только отряд солдат на марше. Высунувшись из окна так далеко, как только мог, Сандор повернул голову и посмотрел сначала на север, а потом на юг – туда, где Королевский тракт входил в городок. И точно – вдалеке колебались оранжевые язычки факелов. Отряд был пешим, и Клиган напряженно вглядывался, пытаясь увидеть знамена, но ветра не было, и отыскать их в почти полной темноте было невозможно. Впрочем, не имело значения, кто это, важно было только то, что они шли сюда.

Не раздумывая, действуя лишь инстинктивно, Сандор захлопнул окно, ловко и привычно быстро опоясался мечом и кинжалом, и ворвался в спальню. Санса спала, свернувшись калачиком. Не церемонясь, он крепко шлепнул ее по заднице, а потом еще раз, чтобы убедиться, что она что-то почувствовала сквозь пушистые меховые одеяла.

- Проснись, девочка, – безжалостно резанул тишину его хриплый голос. – у нас гости.

***

Клиган стоял в коридоре перед запертой дверью в их комнаты – выпрямившись во весь рост. Рука его спокойно, но красноречиво лежала на рукояти меча – и он слышал, как неожиданные посетители поднимаются по лестнице. Узкий коридор не подходил для того, чтобы орудовать длинным клинком, и когда лицо первого мужчины показалось в проеме лестницы, Сандор переместил руку на кинжал. Вслед первым, на некотором отдалении шли еще трое, и шаги их были быстрыми и легкими.

Все четверо как есть лягушатники.