Шрам

Теперь его окружили его подручные – их в большом зале «Юрока» собралось несколько десятков. Они наслаждались редкой возможностью не скрывать свою природу; их змеиные языки на всю длину выкатывались наружу, с наслаждением пробуя воздух. Мужчины, женщины и гермафродитные юнцы.

Перед ними, почти что рядом с Бруколаком, стояла одетая в тряпье женщина, которая наблюдала за Фенеком в Пашакане. Все вампиры смотрели на своего хозяина широко открытыми светоусиливающими глазами.

Выдержав долгую паузу, Бруколак заговорил. Голос его звучал тихо, и, будь собравшиеся людьми, они бы не услышали его.

– Братья и сестры, – сказал он, – вы знаете, почему мы здесь собрались. Я всем вам сказал, куда мы направляемся, куда влекут нас Любовники. Неприятие нами их планов хорошо известно. Но мы в меньшинстве, нам не доверяют, мы не можем повести за собой город. Мы не можем убеждать, руки у нас связаны… Однако положение может измениться. Любовники рассчитывают на инерцию, полагая, что, когда их цель станет очевидной, сделать что-то будет уже невозможно. И они надеются, что к этому времени люди добровольно принесут себя в жертву. – Бруколак ухмыльнулся и лизнул воздух своим длиннющим языком. – Но вот, кажется, по городу пошли слухи. Сегодня был подслушан изумительный разговор. – Он кивнул в сторону одетой в тряпье женщины. – Саймон Фенч знает, куда мы направляемся. Представьте себе, эта Доулова кробюзонская подружка во всем разобралась и сообщила об этом мистеру Фенчу, или Фенеку, или как уж он там себя называет. Мы ведь знаем, где он живет, да?

Женщина кивнула.

– Фенч собирается выпустить очередную свою зажигательную листовку. Мы, если удастся, постараемся вмешаться, чтобы помочь ему, но он предпочитает работать в одиночестве, и, если он узнает, что мы его вычислили, он исчезнет. Мы не хотим мешать его усилиям. Мы можем надеяться, – подчеркнул Бруколак, – что ему удастся воплотить свои планы в жизнь, и тогда для Саргановых вод наступит кризис. Ведь, в конце концов, мы еще не достигли Пустого океана. Но… – Бруколак произнес это слово холодным и жестким тоном; подручные восторженно внимали ему. – Но мы должны принять меры на тот случай, если Фенч потерпит неудачу. Братья и сестры… – Он, не прерывая своего гортанного шепота, попробовал языком воздух. – Братья и сестры, мы не должны проиграть это сражение. Будем надеяться на успех Фенча. Но если этого не случится, мы должны быть готовы привести в действие другой план… Если потребуется, я возьму этот треклятый город силой.

И его немертвые помощники одобрительно зашипели и забормотали.

Глава 36

На север – медленно, но неумолимо. Армада двигалась, дни становились неделями. Город ждал. Никто не знал, что будет дальше, но все понимали – это равномерное движение не может продолжаться без происшествий. Армада пребывала в напряжении.

Беллис ждала известий о листовке Фенча. Она терпеливо представляла себе, как он работает в городском подполье, в чреве какого-нибудь корабля, сопоставляет информацию, контролирует информаторов.

Иногда по ночам, влекомая каким-то извращенным желанием и недовольная собой, Беллис в одиночестве пробиралась в чрево «Гранд-Оста» и находила путь в помещение под комнатой Любовников. Она слышала новые напряженные нотки в их сипловатых, придыхательных любовных речах.

«Скоро», – услышала Беллис шипящий голос одного из них, и томный ответ: «О да, скоро».

Беллис теперь различала их короткие вскрики. Любовница казалась ей более страстной, более целеустремленной. Именно она, похоже, была нетерпеливой, жаждала результата, именно она чаще шептала скоро; она была больше одержима проектом, а ее любовник был одержим ею. Он ластился к ней, эхом вторя ее словам.

Время тянулось медленно. Утер Доул все больше и больше разочаровывал Беллис.

Двигаясь на север, город быстро вышел из зоны штормов и жары в более умеренную полосу – теплую и с легкими ветерками; это напомнило Беллис о кробюзонском лете.

Через пять дней после встречи Беллис и Сайласа в «Пашакане» в небесах Армады на аэростате «Высокомерие» случилось происшествие.

Беллис стояла с Утером Доулом на палубе «Гранд-Оста», глядя на полосу Крум-парка. Хедригалл с другими работал на палубе рядом с толстенными канатами, удерживавшими «Высокомерие» над носом корабля.

– Доставка почты! – крикнул Хедригалл, и бригада быстро освободила площадку внизу.

Сумка с грузилом скользнула вдоль каната и с хлопком упала на подушку из ветоши.

Движения Хедригалла, когда он открывал сумку, были обычными, и Беллис уже начала отворачиваться. Но когда какт вытащил послание, манеры его так резко переменились, что Беллис тут же перевела взгляд обратно. Хедригалл бросился к Беллис и Доулу с такой невероятной скоростью, что ей на секунду даже показалось, будто он собирается их атаковать. Она напряглась – мощная фигура стремительно приближалась, грохоча по доскам палубы.

Хедригалл негнущейся рукой протянул сообщение от наблюдателя.