Шрам

– Может, ты меня все-таки выслушаешь? – прошипела она. – Я знаю, куда мы направляемся!

Сайлас резко поднял голову, встретился с ней глазами.

Она вдруг рассмеялась неприятным смехом.

– У тебя случаются дежавю, Сайлас? – спросила она. – У меня случаются, Джаббер свидетель. Ты хоть понимаешь, что мне не нравятся такого рода отношения? Я, кажется, занимаюсь этим с занудной регулярностью – прихожу и рассказываю тебе, мне, мол, известна тайна, передаю ее тебе для дальнейшего распространения, для составления планов, для противодействия ей. Мне это вовсе не нравится. И этот раз будет последним, заруби себе на носу!

Она не лукавила. Что бы ни случилось, больше дел с Сайласом Фенекем она иметь не собирается. Между ними больше нет ничего – между ними меньше, чем ничего.

– Но нравится мне или нет, – продолжала она, – у меня почти нет выбора. Мне нужна твоя помощь. Единственное, что тут можно предпринять, это… распустить слух, чтобы узнало как можно больше людей. И если никто не захочет слушать Беллис Хладовин, то, похоже, все больше народа готово слушать смутьяна Саймона Фенча.

– И куда же мы направляемся, Беллис? – спросил Фенек.

Она рассказала ему.

– Я все время задавал себе вопрос – что это ты связалась с Доулом, с этим сраным психом. Он знает, что ты знаешь? – Фенек, казалось, был ошеломлен услышанным.

– Скорее всего, – ответила она. – Трудно сказать. Дело было так, словно он… Он явно нарушил свои обязательства, рассказав мне об этом. Но может, его так… распирало, что он не мог удержаться. И вот он рассказал мне не напрямую, что было бы предательством, а так – обиняками. Все это время я считала, что он сопровождает Любовников, Аума и ученых на эти тайные заседания, потому что он их телохранитель. Но дела обстояли иначе: он-то и есть главный специалист в этой области – в области добычи возможного. Он знает об этом все, потому что уже проводил такого рода исследования в поисках своего меча. Над этим-то они и работают. Любовники хотят добраться до Шрама, они хотят подключиться к возможностям, Сайлас. – Голос ее оставался ровным, хотя она этого и не чувствовала. – Как империя Призрачников, понимаешь?

– Вот для чего им понадобился аванк, – выдохнул он, и Беллис кивнула:

– Именно. Это средство достижения цели. Любовники, вероятно, пришли в экстаз при виде его меча, когда Доул впервые появился в городе. Они слышали истории о Треснувшей земле и Шраме – обо всех известных ему тайнах, – но тогда воспринимали это всего лишь как фантазию. Но потом они вспомнили о Тинтиннабулуме и его команде, поняли, что их можно уговорить. Это такая крупная игра. – Беллис смотрела сквозь маленькое окошко на море, которое неторопливо пенилось за бортами Армады, влекомой аванком. – И ведь Любовники уже знали о цепях. Армада пыталась поймать аванка и раньше. Но это было так давно, а к тому же Любовникам было наплевать на традиции. Но с появлением Доула все изменилось. До его прихода вызов аванка был бы идиотским, грандиозным, бессмысленным предприятием. Но теперь – нет. Все знают, что ни один корабль не может пересечь Пустой океан. Но нет в Бас-Лаге такой силы, которая могла бы остановить аванка. Они внезапно обрели способ добраться до оставленного Призрачниками Шрама, о котором им поведал Доул.

Масштаб проекта ошеломлял. Трудно было представить себе, что все эти лишения, расходы, усилия, на которые пошли Любовники, чтобы поднять аванка, – лишь первая часть их плана.

– Все это, – выдохнул Сайлас, и Беллис кивнула.

– Все, – сказала она. – Буровая, «Терпсихория», Иоганнес, остров анофелесов, цепи, фульмены, треклятый аванк… Все. И вот оно ради чего.

– Ради неограниченной власти, – произнес Сайлас так, словно эти слова были грязными. – Я полагал, что аванк им нужен для пиратских дел. Они на это намекали: Джаббер милостивый, с аванком можно столько наворовать! В таком варианте, по крайней мере, был бы хоть какой-то смысл. Но это… – Вид у него был недоуменный. – Сразу видно, что они – эти твои Любовники – не местные, а из похищенных; ни одному серьезному пирату такая херня и в голову бы не пришла.

– Они опасны, – просто сказала Беллис. – Они фанатики. Дерьмо господне, я понятия не имею, смогут ли они и в самом деле пересечь Пустой океан. И не хочу это выяснять. Я… я слышала их, когда они были вдвоем. – Он вопросительно посмотрел на нее, но не спросил, как ей это удалось. – Я знаю, что они из себя представляют. Я не позволю, чтобы такие вот люди – одержимые утописты – тащили меня на другой конец света, в место, которого, может, и нет, а если есть, то опаснее его в Бас-Лаге не найдешь. Мы все больше и больше удаляемся от Нью-Кробюзона. Но я еще не оставила мысли вернуться домой.

Беллис поняла, что ее бьет дрожь, стоило подумать, как далеко от нее дом. А если Утер и другие правы? Если им и в самом деле удастся пересечь океан?