Шрам

– Не думаю. – Он медленно повернулся. – Не думаю, но не уверен. – Он говорил, едва шевеля губами. – Они несколько дней не отходили от твоего дома. Они тебя вели по крайней мере до окраин Шаддлера, а там, видимо, потеряли интерес. Но я не хочу рисковать. Если они просекут нас, поймут, что их переводчица якшается с Саймоном Фенчем… то мы в заднице.

– Сайлас, – сказала Беллис с холодным смирением, – я не их переводчик. Они не просили меня сопровождать их. Думаю, они возьмут кого-нибудь другого…

– Завтра. Они предложат тебе это завтра.

– Точно? – спокойно спросила Беллис, хотя внутри у нее все похолодело от волнения, от предвкушения, от непонятно чего. Она сдержалась и не спросила: «Что это ты несешь?» или «Откуда ты знаешь?».

– Завтра, – повторил он. – Можешь мне верить.

И Беллис поверила, внезапно испытав приступ зависти к тому, с какой легкостью проникал он в городские тайны. Его щупальца уходили в самую глубь, давая ему влияние и информацию. Сайлас был похож на паразита, который питается информацией, высасываемой им из-под кожи города. Беллис посмотрела на него с подозрением и уважением.

– Они придут за тобой завтра, – продолжил он. – Тебя возьмут в экспедицию. Все идет по нашему плану. Они собираются провести на острове полмесяца, так что у тебя будет время, чтобы передать информацию на какой-нибудь корабль из Дрир-Самхера. У тебя будет все необходимое, чтобы заставить его отправиться в Нью-Кробюзон. Я все достану.

– Ты и правда думаешь, что сможешь их убедить? – спросила Беллис. – Они редко заходят севернее Шанкелла, а Нью-Кробюзон лежит в тысяче миль от их обычных путей.

– Джаббер милостивый… – Сайлас по-прежнему говорил вполголоса. – Нет, я не могу их убедить. Меня там не будет. Тебе придется их убеждать.

Беллис цокнула языком – она разозлилась на него, хотя и ничего не сказала.

– Я приготовлю то, что тебе понадобится, – сказал он. – Письмо на соли и рагамоле. Печати, авизо, документы и подтверждения. Этого достаточно, чтобы убедить купцов-кактов отправиться для нас на север. И достаточно, чтобы известить кробюзонское правительство о том, что происходит. Достаточно, чтобы защитить город.

Парк покачивался на волнах. Скульптуры потрескивали, слегка двигаясь. Беллис и Сайлас молчали. Некоторое время были слышны только звуки волн и щебет птиц.

«Они будут знать, что мы живы, – подумала Беллис. – Или, по меньшей мере, что жив он».

Она поскорее отогнала эту мысль.

– Мы можем отправить им эти сведения, – решительно сказала она.

– Тебе придется найти какой-нибудь способ, – ответил Сайлас. – Ты ведь понимаешь, что поставлено на карту?

«Не обращайся со мной как с каким-нибудь недоумком», – свирепо подумала Беллис, но он на мгновение перехватил ее взгляд и ничуть не смутился.

– Ты понимаешь, что тебе придется сделать? – повторил он. – Там будут стражники. Армадские. Тебе придется как-то ускользнуть от них. Тебе и от анофелесов придется как-то ускользнуть, боги милостивые! Ты сможешь?

– Я сделаю, – холодно сказала Беллис, и Сайлас неторопливо кивнул в ответ.

Он снова заговорил, и на кратчайший миг возникло ощущение, будто он не уверен в том, что хочет сказать.

– У меня… не будет возможности встречаться с тобой, – выговорил он. – Лучше мне держаться подальше.

– Конечно, – сказала Беллис. – Мы теперь не можем рисковать.

На его лице промелькнуло горькое выражение, сожаление о чем-то несбывшемся. Беллис сложила губы трубочкой.

– Извини за это и за… – сказал он, пожав плечами и отвернувшись. – Когда ты вернешься и с этим будет покончено, мы, наверно, сможем… – Он умолк.

Беллис, услышав печаль в его голосе, была немало удивлена. Лично она не чувствовала ничего. Даже разочарования. Они искали и что-то нашли друг в друге, у них было общее дело (до нелепости приниженное название для их плана), но не больше. Она не питала к нему недобрых чувств. Где-то на дне души тонким слоем лежали остатки привязанности к нему. Но не более того. Ее удивил его неуверенный тон, сожаление, извинения и намеки на глубокое чувство.

Беллис с растущим интересом обнаружила, что слова Сайласа не вполне убеждают ее. Она не верила его елейным речам, она даже не знала, верит ли им он сам, но вдруг поняла – нет, она им не верит.

Это успокоило ее. После его ухода она осталась сидеть, сложив руки, с неподвижным и бледным лицом, которое обдувал ветер.

К ней пришли, чтобы сообщить: нужны ее языковые познания, так что ее включат в состав экспедиции.

Беллис находилась на «Гранд-Осте», в одной из нижних кают надстройки, на этаж или два выше палубы. Она смотрела в иллюминатор на корабли Саргановых вод, на возвышающийся над ними бушприт «Гранд-Оста». Трубы корабля были надраены, мачты, словно оголенные мертвые деревья, на двести-триста футов устремлялись в небо, а их корни уходили вниз, разветвляясь на столовые и полуэтажи.