Шпеер

— Никогда не говори, что мы расстанемся. Даже в шутку! Даже в качестве гребаного примера!

— Не буду, — покладисто сказал Северус.

В глубине темных глаз мелькнуло нечто, подозрительно похожее на грусть.

* * *

— «Укрепление национального государства — залог всеобщей свободы и гармонии. В том, чтобы приравнять народ к элите, нет греха — это честь, достоинство и закономерная гордость британского народа. Мы должны быть едины и крепки, как одно целое. Можно сломать палец, но не сжатый кулак».

— Хорошие слова, дитя мое. Интересно только, кого мистер Риддл собрался двинуть этим кулаком?

— Знаете, Гилдерой, я однажды видела, как турки пытались разделать барана в Гайд-парке, пугая детей и заливая кровью траву. Ей-богу, так бы и двинула кулаком.

— Ах, вашим-то кулачком, мисс?.. Какие пальчики тоненькие, боги, боги... Жаль, вышел из моды обычай целовать руку...

Из-за перегородки донеслось счастливое хихиканье: эгоистические бастионы золотоволосого Локхарта слегка расшатались.

Директор Поттер, благодушно развалясь в кресле, терпеливо сносил творящееся за стенкой безобразие. Хуже того — поймал себя на мысли, что не прочь и сам подключиться к разговору.

— Я не осуждаю националистов, — донесся голос секретарши. — Когда люди оседают в чужой стране, не удосуживаются выучить местный язык и даже детей своих не учат, не интересуются ни культурой, ни обычаями, это дикость! От таких иностранцев один вред. Чего едут, спрашивается, на хорошую жизнь? Свиньи они, вот кто.

— В самом деле... — пробормотал Локхарт. — Бомбами их, бомбами... Давить, резать, крушить.

— Гилдерой, я иногда не пойму, когда вы шутите, когда нет, — рассмеялась Гермиона.

— Знаете, дитя, я весьма брезглив. Если вдруг увижу разделанную тушу барана в парке, не уверен, что меня не покинет сознание. Но, по мне, пусть уж лучше прольется кровь барана, чем души божьей. Я слишком гуманен, чтобы вдохновиться программой мистера Риддла.

На минуту за перегородкой повисла тишина. Директор замер, навострив уши.

— Зачем вы тогда взялись? — тихо спросила секретарша.

Писатель мелодично рассмеялся.

— Мое имя. На обложке. Деньги. На чековой книжке. Ради этого я напишу биографию самого сатаны!

— Хорошая мысль, — кокетливо хихикнула Гермиона.

Вновь все стихло.

— А ведь это идея, — вдруг сказал Локхарт. — Гениальная идея! О, муза моего сердца, Гермиона!

— Боюсь, идея не нова, — разочарованно протянула секретарша. — Генри Келли уже выпустил биографию сатаны. В отделе реализации, в образцах. Седьмая секция.

— А автобиографию?

— Йегуда Берг. «Сатан. Автобиография». Там же стоит.

Гарри не уставал удивляться памяти Ученой Бобрихи: Гермиона помнила не только содержание книг, названия и авторов, а и где, на какой полке, что пылится.

— Вот дьявол! — рассердился Локхарт. — Ну ничего, тогда займемся Риддлом. Сатана, подлец, не заплатит и сребреника, в отличие от мэра. Давайте продолжим, дорогое дитя.

— Я с удовольствием, Гилдерой, — в голосе секретарши зазвучала тревога. — Но, быть может, достаточно на сегодня?

— Споттер злобствует?

Гарри раздраженно скрипнул зубами.

— Да нет, — засмеялась Гермиона, и не подумав поправить гнусного писаку. — Босс сегодня не то что добрый. Добрейший! Я беспокоюсь о вашем романе, Гилдерой.

— А-а, — беспечно отозвался Локхарт. — Главред сегодня неузнаваем. Мягок и вежлив, как Чеширский кот. Что вы с ним сделали? Подлили в кофе валерьянки?

Директор Поттер сдавленно хихикнул, прикрыв ладонью рот.

— Лавгуд пришла наконец-то, — сообщила Гермиона.

Гарри сердито сощурился. Он был уверен, что причиной хорошего настроения Северуса была отнюдь не Лавгуд, прихромавшая наконец на работу, но слова секретарши слегка поколебали директорскую уверенность — редактор определенно был рад возвращению белобрысой бестолочи, ревниво подумал Г. Дж.

До его слуха донесся хлопок входной двери. Мисс Лавгуд была легка на помине.

— Герми, это для ГДП на подпись.

— Кто такой ГДП? — полюбопытствовал Локхарт.

— Гарри Дорогой Прекрасный, — пропела Луна.

Директор Поттер растерянно заморгал. Посмеяться или возмутиться он не успел — в кабинет вошла лучащаяся счастьем секретарша (лучилась она всякий раз, стоило Локхарту переступить порог «Хога» элегантным ботинком) и положила на стол Г. Дж. какой-то документ.

— Главред просил ознакомиться, — сообщила она и тут же испарилась в свой отсек.

Гарри скучающе уставился в бумагу, но в ту же секунду вскочил, едва не перевернув кресло.

«Я, Райнер Шпеер, данным документом предоставляю разрешение директору ИД «Хог» м-ру Гарри Дж. Поттеру ознакомиться с информационным контентом моей книги «Записки Одержимого» в присутствии свидетеля в лице главного редактора м-ра С. Т. Снейпа или начальника корректорского отдела м-ра Г. Слагхорна. Копирование содержания запрещено согласно с условиями договора. Р. Шпеер».

Пролетев мимо нежно воркующих Гермионы и Локхарта, едва не сбив с ног медленно выплывающую Луну Лавгуд, директор Поттер пушечным ядром рванул в редакторский кабинет.

* * *

«21.04.2001

Медный кувшин. Смятая ткань. Персики.