Шопинг в воздушном замке

— Там вполне прилично, — виляла сейчас хвостом хозяйка. — Костик за два дня полный ремонт сделал, обои переклеил, потолок побелил, мебель притащил. Пелагее понравилось. Она странная! То сидит тихо-тихо, мышкой дремлет, то платье нацепит, неприлично короткое, бусами шею обмотает, губы накрасит, морду размалюет и ну по колхозу гулять! Я обомлела, когда ее в первый раз такой «красоткой» увидела.

— Представляю, как вы испугались, когда Пелагея стала звонить некой Лене, — нахмурилась я. — И, наверное, вы Суворовой специально помочь не захотели, надеялись, умрет и избавит Ирину от хлопот. А то вроде квартира ваша, но не въехать!

Мария Ивановна опустила голову.

— Были такие мысли, — неожиданно призналась она. — Ира честный человек, она свое обещание держит, но ведь ей тяжело. Да, Суворова невестке жилплощадь отдала, но взамен много потребовала. Ирке пришлось с работы уйти, потому что бабка ее постоянно подле себя держала. В семь утра невестке надлежало чай ей на подносе притащить, халат подать, в ванную отвести… и так до девяти вечера, непрерывно. Еду она требовала деликатесную и цветы!

— Цветы? — переспросила я.

Мария Ивановна кивнула:

— Букеты свежие каждый день! Говорила: «Я была актрисой знаменитой, хочу сейчас, как раньше, жить в розах». Ну летом и осенью Ира ей из нашего огорода цветы таскала, а зимой… В общем, золотая квартира получалась. Ира все повторяла: «Мама, она совсем старая, долго не протянет». И я так посчитала, когда Пелагею сюда привезли, а потом, когда в бусах бабку увидела, испугалась — такая еще сто лет протопчется. Но вдруг Пелагея пришла совсем плохая. Я не врала, сюда «Скорая» не сразу добирается. А уж когда эта Лена приехала!

Мария Ивановна поежилась, я кивнула.

— Понимаю. Если у Суворовой обнаружатся близкие родственники, они могут подать на вас в суд и добиться признания обмена недействительным. И как вы не побоялись Елене паспорт Суворовой с новой пропиской отдать!

Хозяйка подперла подбородок кулаком.

— Мы о своей удаче никому ни гугу. Только Кира из сельсовета в курсе, но она хорошая женщина, тайны хранить умеет. Если разобраться, ничего противозаконного мы не совершали, Суворова сама предложила, и от Иры все удовольствия имела, жила бабка как сыр в масле, за чужой счет. Но лишних разговоров нам не хотелось, вот мы и сболтнули, мол, Пелагея комнату на лето сняла, это здесь неудивительно.

— Не позови старуха загадочную Лену, вы бы так и оставили Суворову умирать за воротами на стуле? — возмутилась я.

— Нет, нет! — замахала руками хозяйка. — Ира-то сразу определила: инсульт бабку разбил. Невестка же медсестра, с пожилыми в основном работает, знает, как удар выглядит. Ира Пелагею на стул пристроила и к Сергеевым побежала, у них городской аппарат стоит. Больше мы ничего сделать не могли. А когда Лена прикатила…

Мария Ивановна опять стала комкать скатерть.

— Не хотела я ей паспорт отдавать. Если человеку совсем плохо, то больница и без документов принять должна. А тут Лариска, дура! Ну кто ее просил лезть! Как заорет: «Вон он, документ, лежит в серванте».

— «Повезло» вам, — усмехнулась я. — И что Лена?

— Ничего. Хотя странно! Паспорт взяла и пошла к Майке. Всю домушку перерыла! И чего искала? А потом старуху увезла, — прошептала Мария Ивановна, — больше мы не виделись.

— Она вам претензии предъявила?

— Нет.

— Никаких разговоров о квартире не заводила?

— Нет, — выдохнула хозяйка.

— Что же вы Суворову не навещаете? — спросила я.

— Смысла нет. Она в отключке, зачем время и деньги тратить? — по-хозяйски рачительно ответила Мария Ивановна. — Я у той Лены спросила, куда она бабку повезет, и она ответила: «В клинику Сейфуллина». А у Ирины там знакомая сестрой работает, они в одно училище ходили. Так подруга Ире сказала: «Суворова не поднимется, обширный инсульт, возраст преклонный. Может, пару месяцев протянет, а может, завтра умрет». Наша совесть чиста, мы для бабки все, что обещали, сделали. И, если некому будет ее в гроб положить, похороним красиво. Мы люди честные.

— Значит, Ира сейчас в Москве, занимается квартирой?

— Верно.

— Дайте адрес!

— Не помню его наизусть, — попыталась уйти от ответа Елисеева.

— Мария Ивановна, это глупо! Один запрос, и я узнаю, где ранее была прописана Суворова.

— Улица Петровка… — моментально ответила хозяйка. — Самый центр, но место тихое, там еще церковь рядом.

— Такие апартаменты на миллионы тянут. Причем не рублей, — уточнила я. — Кстати, где мобильный Суворовой?

— Не знаю. Ну, ей-богу, не видела! Зачем он мне?

Я встала.

— Мария Ивановна, вашу гостью вынесли за ворота, так?

— Да.

— А за пару минут до того, как окончательно лишиться речи, Пелагея Андреевна говорила с Леной?

— Да.

— Мобильный был у нее в руке?

— Да.

— И вы утверждаете, что гостья не хотела им воспользоваться?

— Жадная она, — зачастила Мария Ивановна, — вытащила аппарат, только когда поняла, что другого выхода нет. Не хотела деньги со своего счета тратить.

— Очень сомневаюсь, что, побеседовав с Леной, Пелагея Андреевна смогла убрать телефон. Она его либо выронила, либо оставила на столе или в кресле. Короче, там, где сидела.