Широкое течение

отступая от Антона, боясь, как бы чего не вышло.

Девушка повернулась, чтобы немедленно бежать с

жалобой, и лицом к лицу столкнулась с Володей Безво-

довым. Встав на цыпочки, она торопливо заговорила в

ухо ему о безобразиях в бригаде Карнилина, все время

показывая то на Антона, то на поковки.

Володя взглянул на груду остывающих поковок и по¬

советовал кузнецу:

— Проверь, Антон, может, и в самом деле брак штам¬

пуешь.

— Я ручаюсь за свои поковки, — сказал Антон. — Ей

впервые приходится сталкиваться с таким случаем, вот

она и встревожилась. А у нас это бывает.

Он шагнул было к молоту, но Безводов удержал его

за рукав:

— Сегодня я созываю бюро, будь обязательно. — По¬

том Володя повернулся к Люсе: — И ты приходи. Будем

разбирать твое заявление...

Люся точно задохнулась от этих слов. Обеспокоенно

взглянув Володе в глаза, она медленно пошла вдоль кор¬

пуса.

После смены в небольшую комнатку Володи Безводо-

ва начали сходиться члены бюро, бригадиры молодеж¬

ных бригад — розовые, распаренные после горячего душа.

Остерегаясь, как бы не удариться головой о косяк,

вступил сменный мастер Сидор Лоза; за ним с достоин¬

ством вошел технолог Антипов; опустившись на стул, он

обхватил колено руками и застыл в невозмутимо скуча¬

ющей позе. Явилась Таня Оленина; здороваясь, одарила

ребят ласковой улыбкой и устроилась рядом с Безводо-

вым, зябко повела плечами под шерстяным платком.

Шумно ввалились бригадиры: Женя Космачев, Олег

Дарьин, Федор Рыжухин, Антон Карнилин.

Затем робко проскользнула Люся Костромина и

скромно приткнулась возле Тани. Зашел и Фома Прохо¬

рович, молча сел на свое место в углу и закурил.

Антон наскоро выбрал пластинку и завел патефон.

Комната огласилась праздничными звуками марша.

Сквозь осенние тучи прорвался луч заходящего солнца,

копьем вонзился в окно.

Володя Безводов позвонил начальнику цеха, известил

его, что все в сборе, потом встал, откинул со лба чуб и

сказал Антону:

— Карнилин, кончай музыку.

Антон оторвал от пластинки иглу, осторожно прикрыл

патефон, приготовился слушать.

— Вот что я вам скажу, товарищи бригадиры, — за¬

говорил Безводов. — Перед кузницей, а значит, и перед

нами, встала важнейшая задача. Решить ее можно толь-

ко общими усилиями, когда мы сомкнемся локоть к лок¬

тю... — Володя помолчал, хитро прищурился и сказал: —

Тут уж, друзья мои, не до ссор и распрей — надо крепко

держаться друг друга, а славу будем делить потом: кто

сколько ее заработал, тому столько и достанется.

Антон и Олег Дарьин невольно переглянулись. Володя

намекал на их ссору.

Ссора эта произошла несколько дней назад.

Со'ревнуясь с Фомой Прохоровичем Полутениным и

Антоном, самыми сильными кузнецами, Олег задался

целью во что бы то ни стало отвоевать первенство. Есть

люди, которые идут к своей цели честно, открыто и пря¬

мо, а есть и другие: те подбираются к первенству осто¬

рожно, с оглядкой, обходя острые углы, опасные места,

кому надо —• угодливо улыбаясь и кланяясь и хамски по¬

пирая того, кто в данный момент не нужен; и если взгля¬

нуть на след такого человека, то след этот напомнит хит¬

рые лисьи петли на чистом снегу; или, подобно лошади,

закусившей удила, рискованно мчаться, не разбирая до¬

роги, по рытвинам и ухабам; жажда власти, славы или

выгоды как бы ослепляет их, заставляет забыть о со¬

вести, о чести и человеческой гордости; они томимы од¬

ним желанием — выделить себя из остальных.

Таким был и Олег Дарьин. Перекрыть Антона не со¬

ставляло для него большой сложности:      Карнилин —

штамповщик молодой, малоопытный и тягаться ему с

Дарьиным рано, не под силу. Но превзойти Фому Прохо¬

ровича, с его устоявшимся опытом, выверенными време¬

нем приемами, с его неиссякаемой, нестареющей энергией

и духом, было не так-то просто.

Началась ожесточенная гонка. Олег работал, как одер¬

жимый. Стоило ему подняться немного вверх, как старый

кузнец, как бы дразня Дарьина, взлетал еще выше и оста¬

влял его позади. С огромными усилиями удавалось Дарь¬

ину вскарабкаться еще на одну ступеньку, а на другой

день Фома Прохорович снова опережал его. Полутенин

решил испытать его до конца...

Так продолжалось недели две. И Олег не стерпел.

Сдерживая клокотавшую ярость, он подлетел к Фоме

Прохоровичу и, не видя стоявшего рядом с ним Антона,

прокричал отрывисто:

— Что вам надо? Слава у вас есть, почет есть! Поче¬

му ходу не даете? У вас хребет трещит, вам отдыхать

надо, на пенсию пора! А вы дорогу заслоняете... Боитесь

славу другим уступить?!

Фома Прохорович отшатнулся, побледнел.

— Ах ты, поганец!.. — прошептал он, болезненно мор¬

щась как от пощечины. — Да как же ты смеешь говорить

мне такое?!. — Взглянул на свои руки, на клещи, промол¬

вил глухо: — Уйди! Уйди от греха подальше!..

Антон схватил Олега за грудь.

— Я тебе за такие слова, знаешь, что сделаю?!.—

прошептал он ему в лицо; — Убить могу!.. — Он с силой

толкнул Олега от себя.

Тот ударился боком о станину, взглянул на Антона,

резко повернулся и скрылся за молотом.

Точно больно ушибленный словами Олега, Фома Про¬

хорович растерянно мигал, папироска в пальцах дрожала.

— Двадцать пять лет работаю — ни от кого худого

слова не слышал. Сыновья не говорили. А этот... Целый

год учил его...