Широки врата

А Ланни заявил: «Я очень сомневаюсь, что кто-нибудь может эффективно сотрудничать в деле, которое, по его мнению, обречено на провал. И для вас по-человечески будет невозможным скрыть свое реальное отношение, и вы будете содействовать провалу, которого вы ожидаете».

II

И пошли споры. И после нескольких дней и ночей этих споров они были вынуждены согласиться, что не придут к согласию, и решили больше не говорить о текущих проблемах. То же самое, что произошло между Ланни и Ирмой! Было слишком трудно достичь терпимости при такой актуальности проблем и такой обострённости чувств. По всей Франции различные группы изолировались, не желая встречаться со своими политическими соперниками. Задачи salonniиre, таких как Эмили Чэттерсворт, в настоящее время были выше их сил и возможностей. В старину она была в состоянии действовать в качестве посредника, и когда споры становились слишком жаркими, их можно было погасить с помощью остроты или шутки. Но теперь споры интеллектуалов доходили до драки, и более достойные и менее шумные отказывались приходить в места, где могли быть их соперники.

То же самое было и в Школе рабочих Юга Франции. Студенты социалисты и коммунисты спорили в течение многих лет, и пока Ланни был за границей, они пришли к разрыву отношений. Коммунистов обвинили в попытке саботировать школу, и они были исключены из неё. Рауль написал об этом Ланни длинное письмо, но Ланни не знал, что ответить. Теперь, в связи с принятием программы front populaire, коммунисты просились обратно. Но умеренные настаивали, что коммунисты показали себя неспособными к сотрудничеству. Они не будут и не могут быть искренними ни в чём, кроме поддержки своей партии, и, независимо от того, что они обещают. Они всегда будут «мешать изнутри».

Рауль Пальма, конечно, всегда следовал советам Ланни. Ирма уехала, и Бьюти еще не появилась, и Ланни мог пригласить его в Бьенвеню на обед, предостерегая его не поднимать вопрос в присутствии двух красных музыкантов! Нет, — сказал Рауль, он надеется, что Ганси и Бесс приедут и сыграют на вечере, который мог бы служить в качестве своего рода церемонии примирения. По крайней мере, коммунисты и социалисты будут слушать одну и ту же музыку!

Ланни пошёл пройтись со своим другом, наслаждаясь возможностью обменяться идеями с кем-то, кто не считают его лентяем и слабаком. Что в Испании? — спросил он, зная, что беженцы появляются и исчезают, а Рауль был в контакте с большинством из них. Страшная ситуация, — ответил директор школы. В так называемой республике рабочие и крестьяне были под каблуком армии и церкви, тридцать тысяч голодали и умирали в грязных тюрьмах в этой несчастной земле. Выборы должны были состояться в начале нового года, и кампания уже началась. О средствах на кампанию были запрошены все группы рабочих по всей Франции. Если товарищ Ланни мог сделать взнос — и товарищ Ланни, конечно, сказал, что он сделает.

Ситуация здесь на Юге Франции также вызывала беспокойство. Фашистские группы становятся все более и более активными, и прибегают к бандитизму, как и во всех странах, граничащих с Италией и Германией. Они получали средства не только из французских капиталистических источников, но и из-за рубежа. Итальянские агенты работали открыто, хвастаясь, что они включат все средиземноморское побережье в их систему. Четырнадцать лет назад Ланни слышал заявление Муссолини: «Fascismo не для экспорта». Тогда он принял это заявление, но сейчас понял, то, что говорит Fascismo и то, что делает Fascismo, не всегда соответствуют друг другу.

Что собираются делать рабочие в такой ситуации? Вооружиться? Но это дало противнику основу для обвинения, что рабочие планируют гражданскую войну. В руках реакции были девять десятых денежных средств, а также девять десятых прессы, которая сеяла путаницу и страх. Рауль спросил: «Крайние левые имеют Россию в качестве примера, а правые Италию и Германию, но где эта модель для тех, кто верит в демократический процесс?»

«Мы должны создать нашу собственную модель», — был ответ. — «Мы должны обучить людей и организовать их в нашем новом едином фронте. Мы должны вытеснить Лаваля и его банду, и привести во власть Леона Блюма». А что сам Ланни будет делать? Просто давать советы, которые так дешевы во всем мире? Нет, следовало бы что-то ожидать от тех немногих социалистов, которые имели деньги. Внук Бэддов должен дать, пока возможно. Он должен оплатить не только стоимость новой краски для отделки деревянных элементов домов Бьенвеню, но и то, что ему придется потратить на новую одежду, чтобы порадовать свою мать и ее модных друзей. Он должен вызвать стенографистку, изучить свою картотеку, и написать столько писем, сколько необходимо, чтобы найти клиентов для картин.

III